— Когда заработаешь, будут семейные. А пока — мои.
Артур помолчал, согнав желваки на скулах, тихо спросил:
— Значит, я тебе не муж, ты — не жена?
— А вот теперь и не знаю. Муж не станет хапать то, что ему не принадлежит.
Артур медленно поднялся, постоял в раздумье, вдруг принялся яростно выгребать из всех карманов деньги, швырять их на пол.
— Вот, бери. Подавись. Больше ни копейки не возьму. Все будешь делать сама. Жлобихой была, ею и осталась!
— Сядь.
— Пошла ты.
— Сядь, пожалуйста.
— В гробу я тебя видел.
Артур повернулся и быстро покинул комнату.
Ночью он проснулся от того, что за стенкой кто-то сдавленно плакал. Поднялся, в тапочках прошлепал по коридору к комнате жены, толкнул дверь.
Антонина лежала при включенном ночнике, смотрела в потолок, непрерывно в голос плакала.
Артур опустился рядом, повернул ее лицо к себе.
— Тось… Ну, чего ты? Тебе нельзя нервничать, ты ж после больницы. Тось… Ну, если не прав, прости.
Она обняла его, сквозь рыдания произнесла:
— Это я неправа. Знаю, что неправа, и ничего сделать с собой не могу. Черт бы с ними, с этими деньгами, но все равно как ненормальная.
— Все, Тось, забыли. Проехали. Не будем больше. Успокойся. Я ведь все равно люблю тебя.
Она улыбнулась, вытерла глаза:
— Правда любишь? Не врешь?
— А чего врать? Видишь, сижу рядом, глажу по голове, успокаиваю.
— Спасибо, любимый. Мне ведь почему-то показалось, что у тебя другая.
— Кто?
— Не знаю. Другая… Мысли дурацкие лезут. — Она поправила волосы, высморкалась в пододеяльник. — Мне, Артурчик, которую ночь Мишка снится. Приходит, смотрит, молчит. Хоть бы какое слово сказал. Потом поворачивается уходить и мне рукой машет. Вроде как зовет за собой. К чему это, Артурчик?
— К глупости. Знаешь, что моя бабка при таком говорила? Куда ночь, туда и сон. Вот и ты так скажи, если опять явится.
— Спасибо, родной. — Антонина прижалась к нему, притихла. — Что бы я без тебя делала?
На складах загрузились по полной, Антонина расписалась в разрешении на выезд, Артур помог ей забраться на сиденье, тронулись со двора.
Выехали за ворота, миновали несколько улиц, из-за угла показался главный городской храм, недавно отремонтированный, величественный. Антонина попросила:
— Останови.
Артур выполнил просьбу, удивленно посмотрел на жену.
— Сходим в церковь, — объяснила она. — Не возражаешь?
— Да я как-то редко молюсь. Молитвы и то не все знаю.
— Хотя бы постоишь. Свечку поставишь.
— Может, в другой раз?
— Сегодня. Поблагодарю Господа на вчерашний вечер. Чтоб осталась на душе благодать.
— А на костылях как? Дойдешь?
— Бог поможет. Да и ты поддержишь.