— Гадина… гадюка… гадина.
Антонина с силой толкнула мужа, прижала коленом грудь, чтоб как-то успокоить его, затем схватила лежавшую рядом большую перьевую подушку, накрыла ею лицо мужа.
Михаил крутился, вырывался, хватал Антонину, дергался в конвульсиях, но она не отпускала. Держала так до тех пор, пока Михаил не затих.
Когда он обмяк, Антонина поднялась, бросила подушку в сторону, посмотрела на неподвижное и бездыханное лицо мужа, отступила на пару шагов.
Еще некоторое время постояла, не сводя с Михаила взгляда, перекрестилась:
— Прости меня, Господи, — и закрыла за собой дверь.
Спустилась во двор, набрала номер по мобильнику. Гудки шли, трубку на том конце никто не брал.
Наконец послышался сонный голос Гордеева:
— Чего?
— Вот чего, — ответила Антонина. — Михаил помер.
— Какой Михаил?
— Мой Михаил, муж!
— Это как? Когда?
— Ночью. Только что.
— Елы-палы… От пьянки, что ли?
— От чего ж еще?
— И чего теперь?
— Теперь сиди в гостинице, никуда не высовывайся. Пока не скажу.
— А чего сидеть? Я тут при чем?
— Ни при чем. Поэтому нигде не маячь. Чтоб не было разговоров. Сама позвоню.
Она отключила связь, прикинула что-то, направилась к калитке. Вышла на улицу.
Пусто, безлюдно, редкие фонари на столбах. До слуха доносился гул автотрассы. Антонина постояла какое-то время, озираясь по сторонам, потом вернулась обратно в дом, набрала номер.
— Полиция? Тут человек помер. Муж… Причина? Пил неделю, вот и вся причина. Фамилия мужа? Михаил Иванович Савостин. Да, его супруга. Тоже Савостина. Антонина. Какая «неотложка», если человека больше нет? Вот вы приезжайте, вы и разбирайтесь. Адрес сейчас назову.
Отрешенная и бесчувственная Антонина видела, как два санитара вынесли из дома на носилках накрытое простыней тело Михаила, спокойно и привычно погрузили в машину, закрыли двери, сами направились к кабине.
Врач «неотложки» подошел к лейтенанту, сидевшему за одним столом с Савостиной, поинтересовался:
— Вас ждать?
— Не нужно, — ответил лейтенант, кивнул на полицейскую машину с включенными мигалками. — Меня подвезут.
Доктор ушел, лейтенант сам пробежал глазами написанное в акте, спросил:
— Значит, в доме, кроме вас и покойного, никого не было?
— Не было.
— И подтвердить верность ваших показаний никто не может?
— Я уже ответила.
Лейтенант протянул Антонине листок.
— Прочитайте и, если нет возражений, распишитесь.
Антонина, не читая, взяла из рук лейтенанта авторучку, черкнула в том месте, где стояла «галочка».
— Зря не ознакомились, — усмехнулся полицейский. — Как бы потом не пришлось оправдываться.
— За что? — подняла на него глаза Антонина.