— Понимаю что? — сердито спросил он.
— Почему сегодня я играла плохо. Теперь так будет всегда. Я больше не смогу играть хорошо.
Он пожал плечами:
— Полагаю, ты нездорова. Если ты больна, тебе не следует выходить на сцену. Ты выставила себя на посмешище. Моим друзьям было скучно. Мне тоже.
Сибила его будто и не слышала. Радость ее преобразила. Она буквально обезумела от счастья.
— Дориан, Дориан! — вскричала она. — Пока я не знала тебя, в игре была вся моя жизнь! Только в театре я и жила. Я думала, что все это по-настоящему! В один вечер я была Розалинда, в другой — Порция[16]. Я радовалась вместе с Беатриче и горевала вместе с Корделией[17]. Я верила всему. Обычные люди, игравшие со мной на сцене, казались мне богоподобными. Моим миром были нарисованные декорации. Я знала лишь тени и думала, что они реальны. Потом пришел ты, любовь моя, и освободил мою душу из темницы. Ты показал мне, что такое действительность. Сегодня, впервые в жизни, я прозрела пустоту, лживость и глупость живых картин. Сегодня, впервые в жизни, я осознала, что Ромео отвратителен, стар и размалеван, свет луны в саду искусственный, декорации безвкусны и убоги, а слова, которые я должна произносить, ненастоящие, совсем не мои слова, совсем не то, что я хотела бы сказать! Ты принес мне нечто куда более высокое, то, чему искусство лишь служит отражением. Ты заставил меня понять, что такое настоящая любовь. Любовь моя! Любовь моя! Мой Прекрасный Принц! Принц-Жизнь! Я устала от теней. Ты значишь для меня больше, чем любое искусство. Какое мне дело до марионеток в пьесе? Когда я вышла сегодня на сцену, то не могла понять, почему я утратила все. Я думала, что буду играть потрясающе. И обнаружила, что ничего не могу поделать. Вдруг на мою душу снизошло озарение. Внезапно я все поняла. Я услышала, как они свистят, и улыбнулась. Что могут они знать о любви, подобной нашей? Забери меня, Дориан, забери меня туда, где мы будем только вдвоем. Ненавижу сцену! Я должна изображать страсть, которой не испытываю, но не способна изобразить ту, что сжигает меня огнем. Ах, Дориан, Дориан, теперь ты понимаешь, что все это значит? Даже если бы я смогла себя пересилить, играть любовь на сцене было бы кощунством! И увидеть это помог мне ты!
Он бросился на кушетку и отвернулся.
— Ты убила мою любовь, — прошептал юноша.
Сибила посмотрела на него с удивлением и рассмеялась. Он промолчал. Она подошла и взъерошила его волосы своими крохотными пальчиками. Она встала на колени и прижала его руки к губам. Дориан Грей отдернул руки и содрогнулся, потом вскочил и направился к двери.