Расс угрюмо таращится на меня, словно это я во всем виноват.
— Больше это не повторится, — обещаю я.
— Вот и ладно.
Коп отпускает Расса, который резко отдергивает руку, бросается в дом и взбегает по лестнице в свою комнату, посмотрев на меня с нескрываемой ненавистью, пронзившей жирный бок моего пьяного ступора, словно гарпун.
— Спасибо вам, констебль, — благодарю я копа. — Он вообще-то хороший парень. Просто у него выдался трудный год.
— Так-то оно так, — произносит коп и задумчиво трет подбородок. — Но он уже не в первый раз попадается.
— За что?
Коп пожимает плечами.
— Да как обычно. В основном за драку. Ну, мелкое хулиганство. Да и с травкой он явно знаком не понаслышке. Бедолага пошел по дурной дорожке. Я не знаю всю вашу подноготную, но кто-то должен повлиять на него, поговорить с ним и, может быть, отвести к психологу.
— Я скажу его отцу, — обещаю я.
— В следующий раз на парня будет заведено дело.
— Понимаю. Еще раз спасибо.
Напоследок офицер скептически смотрит на меня, и я вижу себя его глазами — растрепанного, неопрятного, небритого, полупьяного, опухшего. Его скептицизм можно понять.
— Примите мои соболезнования. Гибель вашей жены — это большое горе, — говорит он.
— Да, — отвечаю я, закрывая за ним дверь. — Это большое горе для всех нас.
Наверху Расс забрался под одеяло в темноте комнаты, где когда-то жил. Здесь все осталось таким же, как при нем: ни в этой, ни в других комнатах за год, что прошел со смерти Хейли, я ничего не трогал. Дом похож на стоп-кадр из прошлой жизни, сделанный за секунду до того, как все пошло прахом. Я стою в коридоре, в спину мне бьет свет, моя тень падает на складки и изгибы одеяла Расса, а я пытаюсь придумать, что сказать этому странному, сердитому парню, к которому вроде как должен испытывать родственные чувства.
— Я слышу, как ты дышишь, — говорит Расс, не отрывая лица от подушки.
— Извини, — отвечаю я и вхожу в комнату. — Так из-за чего ты подрался?
— Ни из-за чего. Эти уроды просто начали залупаться.
— Они из твоей школы?
— Нет, парни были взрослые.
— Думаю, под кайфом драться трудновато.
— Ага.
Он переворачивается на спину, поднимает голову и ухмыляется.
— Ты что, всерьез полагаешь, что обязан прочитать мне лекцию о вреде наркотиков, капитан Джек[2]?
Я вздыхаю.
— Вот и я так не думаю, — произносит Расс, перекатывается обратно на подушку и ложится лицом на руки. — Послушай, у меня была чертовски долгая и трудная ночь, поэтому, если ты не против…
— Я тоже ее потерял, Расс, — говорю я.
До меня доносится странный звук — непонятно, то ли Расс насмешливо фыркнул, то ли глухо всхлипнул.