— Нечасто.
— Наверно, в этом моя вина.
— Наверно.
Он пожимает плечами и протягивает свою кровоточащую руку к лампе, пристально разглядывая содранную кожу.
— Джимбо и Энджи переезжают во Флориду.
— Что?
Он угрюмо кивает.
— Они сообщили мне эту потрясающую новость вчера вечером. Штат радости и солнца, ну ты понимаешь.
— Черт, Расс. Это скверно. И когда?
— После Рождества.
Я не знаю, что мне делать с этой новостью.
— А что они, черт возьми, забыли во Флориде?
— Не знаю, работа, кажется, или что-то вроде того. После слова «Флорида» я вроде как оглох.
— Ты поедешь?
— А у меня есть выбор? — отвечает Расс, смерив меня взглядом. — Мне же больше негде жить, так?
Я вздыхаю и закрываю лицо руками.
— Все не так-то просто, Расс.
— А по-моему, все просто.
— Послушай, — произношу я, чувствуя собственное бессилие. — Он твой отец, твой единственный законный опекун. Я не имею права диктовать ему, что делать.
— Ну что ж. Ты в этом не одинок.
Нужно начать разговор, спрашивать, убеждать, но будь я проклят, если понимаю, как это сделать.
— Давай я просто пойду и поручусь за тебя, а потом мы поедем перекусить и все обсудим, хорошо?
— Что тут обсуждать?
— Тогда мы поедим молча, — говорю я, поднимаясь. — Не бойся, я привык к этому.
— Дуг, — окликает меня Расс, когда я открываю дверь кабинета.
— Да?
— Ты не мог бы с ним поговорить?
Он серьезно смотрит на меня, широко раскрыв уцелевший, но красный правый глаз, и меня переполняет любовь к этому грустному запутавшемуся ребенку, неожиданная дрожь в груди подсказывает, что какая-то часть моего сердца еще способна страдать.
— Ладно, — соглашаюсь я покорно и думаю, как всегда, когда речь идет о разговоре с Джимом, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Школьный психолог Расса, мисс Хейз, моложе, чем я ожидал. У нее прямые черные волосы и молочно-белая кожа.
— Мистер Паркер, — произносит она, пожимая мне руку. — Спасибо, что пришли. Я Брук Хейз.
Она садится, тряхнув волосами, и я вижу целое созвездие сережек: колец, гвоздиков и цепочек — не самый стандартный набор для школьного психолога.
— Вы психолог? — интересуюсь я.
— Мне часто задают этот вопрос, — отвечает она. У нее спокойный, немного скрипучий голос, как у рок-певца, кажется, будто она говорит между тактами песни и вот-вот снова запоет балладу об утраченной любви.
— Просто вы довольно молодо выглядите.
Улыбка, словно пожар, озаряет цветущий луг ее лица.
— Спасибо. Но я дипломированный специалист, уверяю вас. Вы тоже выглядите молодо для отчима Расса. Сколько вам, тридцать?
— Двадцать девять.
— А мне двадцать семь, — говорит она. — Думаю, руководство решило, что дети будут мне доверять.