Миллион с Канатной (Лобусова) - страница 44

Сообразив, что будет, если кто-то обнаружит его в квартире с таким жутким трупом, Володя бросился бежать со всех ног, унося в памяти картину жуткой смерти Фараона.

В Одессу въехали под утро, на самом рассвете, со стороны Заставы, смешавшись на дороге с другими гужевыми подводами. Сжавшись в клубочек, Таня лежала на самом дне телеги, укутанная в пуховый платок.

Эту подводу Коцик и Топтыш силой отобрали у кого-то из крестьян два дня назад. Пуховый платок тоже. Таню ужасно измучило это жуткое путешествие по окрестному бездорожью. А от тряски по ухабам и колдобинам грунтовых сельских дорог у нее болело все тело. Подвода в какой-то мере позволяла им спрятаться среди въезжающих в город, хотя и на расстоянии в Коцике и Топтыше можно было невооруженным взглядом разглядеть одесских бандитов, но уж никак не крестьян.

По дороге к Одессе они узнали последние новости. После высадки деникинского десанта город оказался в руках белых. Порядки в нем были самые плачевные, продуктов не хватало. А для бандитов настали разудалые времена: можно было смело грабить белых офицеров, которые вовсю кутили в одесских ресторанах и не спешили на фронт.

Офицеры сорили деньгами и не умели пользоваться оружием. Услышав такую информацию, Коцик и Топтыш заспешили в Одессу изо всех сил. Измученная душой и телом к концу этого жуткого путешествия, Таня лежала на дне телеги не двигаясь, безучастная ко всему, закрывая лицо теплым до вони пуховым платком. Ей было очень плохо, ее бесконечно тошнило, у нее болела голова. Так давали о себе знать плохая, гнилая вода в колодцах и протухшая еда, единственная, которую можно было раздобыть по дороге.

Против воли мысли Тани все время возвращались к Володе. Наверняка он чувствует себя сейчас в городе как рыба в воде! Сосновский был аристократом до мозга костей, утонченным и интеллигентным представителем своей эпохи. Вернувшись в прошлое, он счастлив в окружении белых офицеров, которые, без всяких сомнений, приняли его в свои ряды.

Тане было больно думать о том, что, повернись жизнь другим боком, она могла бы встретиться с Володей в одной из светских гостиных аристократического Санкт-Петербурга. И где они составили бы блестящую пару, подходящую и по положению, и по сословию.

Но Таня никогда не была в гостиных Петербурга, не танцевала там под хрустальными люстрами в бальном платье, не пила томно шампанское, наслаждаясь комплиментами утонченных молодых людей. Таня никогда не была собой. Жизнь сыграла с ней жестокую шутку, превратив в какой-то безродный обрывок, носимый равнодушной, безразличной судьбой по волнам суровых реалий.