— Это ты так думаешь. Представляешь, на прошлой неделе, когда Джеральд заболел — какая-то кишечная инфекция, два дня не вставал, — Луиза зашла к нам в спальню, одетая в шорты и лифчик от купальника, с вопросом, не надо ли ему чем-нибудь помочь.
— Может быть, она беспокоилась…
— Не похоже.
Испанку Луизу, свою помощницу по хозяйству, Пенелопа обсуждает постоянно, поскольку подозревает ее в нимфомании. Ева не может себе представить, как Джеральд, образцовый супруг, вдобавок набирающий вес с такой же скоростью, с какой редеют его волосы, поддается чьим-то чарам. Точнее, она не может представить, как изящная двадцатилетняя девушка с шоколадными глазами соблазняет Джеральда. С другой стороны, чего только не бывает. Но она бы никогда не подумала, что Джим способен на такое.
— Эта женщина опасна, — добавляет Пенелопа.
— Брось. А как же женская солидарность?
— Она не пробуждает во мне чувства солидарности.
Пенелопа делает глоток; она предпочла пуншу белое вино. Ева уже немного пьяна и жалеет, что не поступила так же.
— Но ты, конечно, права. Не стоит беспокоиться. По правде говоря, мне ее бог послал. А ты не думала кого-нибудь взять?
— Помощницу по хозяйству?
Ева часто размышляла о такой возможности: они с Джимом целый день на работе, и всякий раз надо в суете подыскивать кого-то, кто приглядит за Дженнифер, а к Мириам она и без того обращается слишком часто.
В прошлое воскресенье Якоб со всем возможным тактом заговорил о Джулианне, внучке их старых венских друзей. Та планирует приехать в Лондон учиться.
— У нее имеется опыт обращения с детьми. Она может подойти, дорогая.
Ева согласно кивнула, хотя мысль о молодой незнакомке в их доме ей не нравилась. Есть обстоятельства, о которых она не может сказать вслух. Однажды, убирая в мастерской, Ева нашла письмо в конверте с немецкой маркой; его автором оказалась Грета, ассистент преподавателя иностранных языков в школе Джима, недавно уехавшая на родину. Ее английский был неуклюжим: Я мечтаю, как мое тело опять соприкоснется с твоим… Мое сердце зовет тебя…
Ева почувствовала дурноту, убежала в ванную и склонилась над раковиной. Но это состояние прошло; потом она села на кухне и закурила. Когда пачка опустела, решила положить письмо на место и не говорить Джиму о своей находке: не могла подобрать слов, ответ на которые была бы в состоянии выслушать и принять. Одна мысль, что Джим полюбил другую и остался с семьей лишь из чувства долга, вместо того чтобы уехать с Гретой, казалась невероятной. Но Ева знала — она не вынесет, если это предположение подтвердится.