— Все купил, нам уже можно выезжать в аэропорт.
Хорошо, когда у тебя есть деньги и связи Ордена.
— Хороший ты мужчина, Хан, — вздохнула Джессика, — но с Евой тебе придется долго договариваться. Внучка пошла в меня.
— А с вами сложно договориться.
— Муж мой, царство ему небесное, год у меня прощение как-то вымаливал.
— За что?!
— Секретарше своей глазки строил. Пока та не предупредила, что жалобу подаст за сексуальное домогательство. И мне сообщила.
— Я боюсь тебя, Джессика.
И вроде в шутку сказал, но теперь еще сильнее понимал наставников, которые говорили: сила женщины — в ее мудрости и показной слабости.
— Бойся Евы. У нее тебе прощение вымаливать.
Хан проглотил тогда эту фразу. Никогда члены Ордена ни у кого не вымаливали прощение. А грехи им снимали настоятели.
Но Ева…
Когда он увидел ее в простой светлой палате, то понял, что, оказывается, сердце может болеть. Точнее — ныть, тупо и как-то тоскливо.
Ева выглядела совсем хрупкой и бледной. И пусть врач заверила его, что все это лишь следствия затяжного стресса, испуга и беременности, однако она правда казалась больной. А синяки под глазами заставили его всерьез испугаться.
Он видел беременных жен своих коллег, и они не выглядели так ужасно. Разве что полнели, становились более медлительными, но не походили на привидения.
Но стоило Еве очнуться и начать шипеть, как заснувшая было злость встрепенулась снова. Она собиралась сделать аборт! Нет, Хан не считал его вселенским злом и понимал, что на него имеет право любая женщина.
Жены членов Ордена не рассматривались. Их судьба и жизнь зависели от мужа.
Но это же его ребенок!
Его ребенок.
Сочетание этих слов пока не укладывалось в голове до конца. Хан знал, что рано или поздно дети у него появятся. Как и семья, где жена будет тихой и милой. А дети будут его уважать и бояться. Как Богдан — своего отца.
А тут Ева опять просто взболтала его планы как в блендере.
О чем она вообще думала?
Неудивительно, что он сорвался и малость перегнул палку с запугиванием. Потом спохватился и вышел из палаты, чтобы слегка успокоиться. А заодно позвонить Богдану.
Тот ответил малость взвинченный:
— Что?
— Ты знал, что она беременная? — в лоб спросил Хан, прислонившись к стене и вдыхая больничный запах. Джессика прошла мимо, к Еве, чуть приподняв бровь. Хан только вздохнул.
— Не понял, я же тебе сразу сказал, что Принцесса беременная.
— При чем тут Ирен? Я про Еву!
— Уверен, что от тебя?
Хан поперхнулся и замолчал, а Богдан продолжил крайне мрачно:
— Она тебе это сказала? Тебе напомнить, какой процент мужчин растит не своих детей?