– А знаете… – Бармен окидывает меня взглядом. – Вы похожи на свою дочь.
Томас хохочет.
– Ну да, яблоко от яблони…
– Не смей! – Я вскакиваю с места.
Ухмыльнувшись на прощание, бармен наконец-то уходит. Томас выпрямляется на стуле и серьезно спрашивает:
– Ты правда не знала о квартире?
– Как видишь, нет. – Я снова сажусь, обдумывая новость. – Когда вы переехали?
– Несколько недель назад. – Снова хихикнув, он спрашивает: – У вас с Робом не ладится?
– Спасибо, все хорошо.
Томас наклоняется ближе.
– Слушай, когда захочешь…
С силой оттолкнув его, я бросаюсь к двери.
– Да пошла ты, Джо! – кричит он вслед. – Сильно ты мне нужна!
Уже на пороге я оборачиваюсь и, невзирая на удивленные взгляды прохожих, громко говорю:
– Если ты хоть как-то посмеешь обидеть мою дочь!..
Хлопнув дверью, я выбегаю на улицу.
Тринадцать дней после падения
Добежав до многоэтажной парковки, я перевожу дух. Слава богу, центр соцпомощи теперь далеко, а вместе с ним и Ник. Он что-то кричал мне вслед, умолял остаться и все обсудить, но я даже не обернулась. И между прочим, где-то я уже слышала подобные уговоры.
Сегодня свободного места напротив бара не нашлось. Расплачиваясь за парковку в автомате, я в спешке роняю приготовленную мелочь, и она разлетается по грязному бетонному полу. Я благодарю незнакомых людей, помогающих собрать монеты, по крайней мере тех, кто не пыхтит возмущенно мне в спину, и мчусь на поиски машины. Некоторое время я беспорядочно мечусь по разным этажам и в конце концов обнаруживаю свою «Мини» за чьим-то длинным багажником.
Хорошо бы успокоиться, прежде чем ехать домой. Я ударяю по рулю ладонью. Гнев и разочарование отступили, сейчас мне тоскливо и страшно. Да и боль в запястье снова напоминает о падении с лестницы. Со дня травмы я вдоволь наслушалась урезанных и отредактированных рассказов о прошедшем годе. Роб, Ник, Томас и даже Саша – каждый изложил свою краткую версию событий. Я прокручиваю в голове Сашины слова – оправдание в стиле ее отца, когда я обвинила его в обмане, о котором они сговорились. Похоже, им ни капли не стыдно за то, что они скрыли от меня беременность и многое другое якобы ради моего же блага. Любой обман они оправдывают заботой о моем здоровье. И кому теперь доверять? Неужели у меня нет ни одного союзника? Я вспоминаю о Фине. Мальчик мой.
– Привет, мам. – Его голос звучит неуверенно, а может, дело в качестве связи – я звоню по громкой, подключив телефон к динамикам в машине. На заднем плане слышны голоса и звук перебираемых струн, но вскоре они затихают – видимо, Фин выходит из комнаты. – Как твои дела? Ты чем-то расстроена?