Роб оборачивает ко мне измученное лицо, моргая на ярком свету. В его глазах стоят слезы.
– Да какая разница? В итоге я все испортил. – Он закрывает лицо руками. – Саша беременна… какой кошмар!
– Не такой уж и кошмар. Многое зависит от нас.
Роб роняет слезу. Я обнимаю его и снова и снова прошу прощения.
– А я думал, ты наконец вспомнила. – Роб отстраняется. Не успеваю я спросить, о чем именно, как он вынимает из тумбочки коробочку в подарочной упаковке. – Поздравляю с годовщиной, Джо. – Вручая мне подарок, он грустно смеется. – Двадцать четыре года. Надеюсь, не самых плохих.
В коробочке лежит золотой ажурный браслет. Я благодарю мужа за чудесный подарок и снова прошу прощения – на этот раз за то, что забыла о годовщине. Мы целуемся и обещаем друг другу преодолевать все трудности рука об руку. Роб поворачивается на бок, вскоре до меня доносится его размеренное дыхание. Свет уже погашен, но, несмотря на убаюкивающую темноту, мне не спится. Я не могу отделаться от ощущения какой-то неправильности, как будто мы пытаемся склеить разбитую вазу. Казалось бы, все осколки на месте, однако ваза уже никогда не будет такой, как прежде.
Семнадцать дней после падения
За пятничную невоздержанность пришлось расплачиваться, и следующий день практически выпал из жизни. Роб все выходные старался окружить меня максимальной заботой, а детям сказал, что мне нужен покой. Пожалуй, так и было, хотя наедине с Робом в огромном доме я порой чувствовала себя как в клетке. Спастись удавалось только в саду. Если Роб и замечал мою враждебность, то не подавал виду; я тоже держала свои мысли при себе. Мысли довольно неутешительные и подолгу не дающие уснуть: о том, что все мужчины в моей жизни так или иначе пытаются меня контролировать.
Я машинально считаю каждый вдох и выдох спящего мужа, а мое сознание блуждает где-то далеко, в закоулках памяти, которые одновременно пугают и притягивают. Иногда я вижу ужасные картины. Мы с Ником за дверью его кабинета; наши лица почти соприкасаются, я прижимаюсь спиной к стене. Улыбка Томаса – загадочная и опасная. Лестничная площадка, безудержная ярость Роба. Когда утром Роб уходит на работу, я испытываю колоссальное облегчение. Наконец одна.
Сижу за ноутбуком с чашкой кофе и смотрю в окно. При виде сада за домом становится немного веселее. День стоит солнечный, почти летний; решаю выйти на улицу и насладиться тишиной и хорошей погодой.
Ветер утих, однако последствия непогоды видны невооруженным глазом. Поднимая с клумбы сломанную розу, я ударяюсь лодыжкой о ветку, и боль пробуждает воспоминания.