– Вы с папой повздорили? – Головная боль мешает сосредоточиться. – И не хотите рассказывать?
Саша долго молчит – если бы не шумное дыхание в трубке, я бы решила, что связь прервалась.
– Ничего подобного, – наконец говорит она. – С чего ты взяла?
– Саша, если вы что-то скрываете…
Она снова выдерживает паузу.
– Извини, я обещала папе.
– Что обещала?
– Мам, я на работе. Сейчас не самый подходящий момент.
Я откидываюсь на подушки. Голова гудит еще сильнее.
– Саша, я хотела бы знать сейчас.
Я ожидала, что она снова сошлется на работу, но внезапно получаю ответ, причем Саша выпаливает все на одном дыхании, и я не успеваю сразу воспринять услышанное.
– Папа велел нам с Фином ничего тебе не говорить, обещал, что сам расскажет, когда придет время, ты окрепнешь и все такое. По его словам, прошлый год выдался настолько ужасным, что… – Осекшись, она умолкает.
– Что, Саша? Давай договаривай!
– Не могу, мама. Папа желает тебе добра, я уверена.
– Что это значит?
– Может, я его неверно поняла…
– Саша, я серьезно. Расскажи, я имею право знать!
– Только если пообещаешь не говорить папе.
Я заверяю ее, что буду молчать. Саша откашливается.
– Я расскажу лишь потому, что желаю тебе выздороветь как можно скорее. И потому что я с ним не согласна – ты имеешь право знать.
– То есть твой отец не хочет, чтобы я выздоровела?
– Конечно же нет! Просто…
– Так что же он все-таки сказал?
– Что если ты ничего не вспомнишь, то, может, оно и к лучшему.
Вслед за признанием Саша немедленно бросается оправдывать отца: она уверена в его добрых намерениях, он просто перебарщивает с заботой. И вообще, зря она рассказала. Я ведь не выдам ее папе, правда? В довершение всего Саша заявляет, что могла ошибочно истолковать его слова. Собственно, наверняка так и было – да-да, теперь она в этом не сомневается. Жаль, что я огорчилась, лучше мне не забивать себе голову. Ей пора, сейчас зайдет начальник. Я умоляю ее объяснить подробнее, но она вешает трубку.
Уставившись на телефон, я решаю не давить на нее. Прежде всего я зла не на Сашу, а на мужа. Выходит, пока я мучаюсь от неизвестности, он и в самом деле специально утаивает от меня информацию. Я торопливо спускаюсь на нижний этаж, опасаясь, что Роб вернется с работы, прежде чем я осуществлю задуманное.
Я сажусь за ноутбук и просматриваю множество сайтов, найденных по моему запросу. Мне нужен самый простой дешевый телефон, который нельзя выследить. В конце концов я выбираю привычную модель, только другого цвета – розовый «металлик», а не светло-серебристый. Оформляю заказ с доставкой на следующий день – правда, есть небольшой шанс, что Роб еще не уйдет на работу. Всегда можно притвориться, что я перепутала – тем более в моем состоянии даже и притворяться особо незачем. И только на страничке оплаты я понимаю, что у меня нет возможности остаться незамеченной. У нас все общее – банковский счет, кредитные карты; меня всегда оформляли как дополнительного держателя карты, и Роб – сам бухгалтер – тщательно проверяет движение средств по счетам. Затем в голове само собой всплывает: «Я как раз недавно заказала новую карту на свое имя». Я роюсь в сумочке и тут же начинаю сомневаться, что мне это приснилось. Все карты аккуратно разложены по кармашкам кошелька из дорогой кожи, они потерты и явно давно в употреблении. Вдруг в заднем кармашке на молнии я обнаруживаю новую красно-черную глянцевую карточку – еще даже не подписанную. Не помню, как и зачем я ее оформила, но точно помню, что исключительно на свое имя. Я ввожу данные карточки для покупки, ставлю подпись на обороте и, спрятав ее в кошелек, проверяю, нет ли сообщений от Роба, зачем-то озираясь, словно ожидаю, что он молча стоит за спиной.