Ее беспокойство усилилось во время просмотра одного из глянцевых журналов, который она купила накануне. Она не слишком хорошо знала итальянский язык, но перевела большую часть статьи, которая сопровождалась фотографией их троих за пределами Колизея.
Весь день она оставалась в квартире, хотя Лео не нравилось его заточение. Ее беспокоила мысль о том, что другие фотографы будут их преследовать. Пока Антонио работал в своем кабинете, она попыталась занять Лео. Это отвлекло ее от волнительных размышлений, но, как только Лео уснул, она решила получить ответы на свои вопросы.
Она сидела на террасе. Летний воздух стал немного прохладнее с наступлением вечера. Во время ужина Антонио ни разу не упомянул статью в журнале.
– Вчера я купила журнал, – начала она, когда он присоединился к ней на террасе. – В нем наша фотография.
Она смотрела прямо на него, наблюдая за его реакцией. Он нахмурился:
– Какая фотография?
– Нас троих в Колизее.
– Нас и Лео? – В его голосе слышались сомнения и подозрения, и она подумала, что, вероятно, Антонио не причастен к этой журнальной статье.
– Да, – отрезала она, паникуя и чувствуя унижение оттого, что Антонио решил использовать собственного сына. – И теперь его называют ребенком от любовницы, который уничтожил твой брак, а меня называют охотницей за деньгами, которая заарканила миллиардера.
Сэди встала и прошла в угол террасы, чтобы посмотреть на крыши домов Рима. Она не могла смотреть на Антонио; ей было очень обидно. То чувство, которое она испытывала к нему прежде, усилилось, а ее сопротивление ослабело. Она хотела, чтобы он обнял ее и сказал, будто все в порядке. Но разве она может ему довериться? Он отказался от своего привычного образа жизни и две недели лгал ей, притворяясь другим человеком, просто чтобы узнать о том, что Лео его ребенок.
Он подошел к ней. Она на секунду прикрыла веки, когда он поддел пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Не делай этого, Антонио, – сказала она.
– Чего мне не делать, Сэди? Не целовать тебя? – спросил он хриплым шепотом и, прежде чем она успела что-нибудь ответить, притянул ее к себе и поцеловал в губы.
Тело Сэди словно опалило огнем. Она упиралась грудью в мускулистую грудь Антонио и чувствовала свое и его сердцебиение. Ей не следовало целовать его в ответ, но она ничего не могла с собой поделать. Она тонула в желании, и все эмоции, которые она упорно хоронила в душе, когда он бросил ее, возродились с новой силой.
Она хотела забыться от его поцелуев, утонуть в его объятиях, но не могла этого сделать. Она должна думать о Лео. Эта отрезвляющая мысль приглушила ее желание, и она толкнула от себя Антонио.