Тот кусок бетона вечером, после работы, обвязав тросом, вытащили муж с соседом за двадцать минут.
* * *
По-видимому, Мишина бригада имела проблемы не только со мной, потому маскировалась под разными никами.
Несколько раз я звонила по другим телефонам. Поддавалась обаянию звонких, зазывных объявлений. «Муж на час!» «Делаем как себе!» «Профессионализм! Сроки! Качество! Гарантия!».
Приезжал тот же Миша со товарищи. Я в ужасе махала руками. Не они, а я готова была провалиться сквозь землю. Миша-то как раз чувствовал себя прекрасно. Уверенно, зло, весело смотрел в глаза. Подмигивал: «За ложный вызов будем платить? У нас время — деньги!».
* * *
Думаете, перевелись на земле русской умельцы? Я смотрю из окна, как растёт домик у соседа. Не домик — игрушечка.
Сосед неказистый, сутуленький мужичок в «куфаечке». Вылитый Василий Скуридин из фильма «В той стране» (очень, очень рекомендую). Удивляюсь, что в нём нашла красавица жена? Потом понимаю — что.
Он не может ходить спокойно — только рысью, бегом. Чувствуется, что в эти минуты не знает, куда деть руки: нелепо растопыренные, торчащие клешнями, несоразмерные его тощенькому тельцу, непривычно праздно болтающиеся без дела.
Но вот добежал до топора, стамески, рубанка, пилы, лопаты, косы… И нет прекраснее, ладнее Человека Труда на Земле.
Сосед не стал нанимать строительную бригаду. Из родной деревни пригласил трёх таких же сноровистых мужичков. У нас это называется — созвать «помочь», «веме». Я посматриваю в окно, и душа моя поёт.
Это не работа, а песня. Всё слажено, продумано, любовно. Не по дням, а по часам растёт дом — не «как для себя», а именно для себя.
Не мешайте вы русскому мужику, не заставляйте с болью вскрикивать: «Эхма! Какую страну проср…!» — и заливать боль водкой. Если по-другому не умеете, грабьте, душите — но хоть капелюшечку воздуха глотнуть давайте — да веджь он воспрянет, всю Россию застроит.
Мои знакомые возмечтали обзавестись домиком в новом посёлке. Он состоит из одинаковых, как близнецы, коттеджей — с виду нарядных лялек.
Но передумали, увидев, как он строится. Как прораб роется в стройматериалах, отбирая лучшее. Потом это лучшее машинами вывозится в неизвестном направлении.
Мужички-строители шевелятся как неживые, застыли спящими царевнами. Так и хочется придать этим царевнам ускорение в пятую точку. Не на себя кропают — на чужого дядю.
За ними нужен глаз да глаз, контроль за каждым шагом — что нереально. Нужно уметь лаяться или одним грозным взглядом ставить сачков на место, как Маруся. Но Марусь на всех не напасёшься.