— На могиле?
— В кабачке.
— Зачем? — Подросток опасливо косился на правый карман куртки сыщика. — А вообще, я всегда готов. Мам?
— Что за дикости ты вытворяешь?
— Не я, а ты! Какое ты имеешь отношение к этим убийствам? За папашу боишься? Да у него никогда духу не хватит…
— Леня, помолчи!
— Вон пусть профессионал с пистолетом подтвердит!
Мать и сын уставились на него, постепенно проникаясь страхом на пустынном кладбище. Валентин колебался (не объяснить ли про пистолет, наконец, продемонстрировать можно), да поостерегся: в этой подозрительной компании, возможно, выгоднее слыть киллером.
— Приобрел для самообороны. Сложное следствие, опасное.
— А отец говорил: вы — историк.
— Историк. Вон в какую историю с вами влип.
— А при чем тут мы?..
— Все, хватит! Немедленно домой. — Жанна уцепилась за руку сына, и они медленно двинулись по аллее в глубоком снегу.
Леня обернулся:
— Вот дядя Марк вернется, наведет порядок — тогда посидим.
«Дядя Марк! — Валентин был поражен. — Как же я не заметил, ведь семейное сходство налицо, но никто ни единым словом не обмолвился».
— Жанна! — крикнул он вслед. — Марк Казанский ваш брат?
Роковая парочка, не отвечая, ускорила шаг.
Валентин дозвонился наконец до Дмитрия Петровича. И засел «У дяди Адама» — натурально-кладбищенском (пред-кладбищенском) заведении с тускло-траурными светильниками в нишах якобы дубовых стен. С эксцентрической компанией из двенадцати человек в центре за длинным узким столом — единственные посетители погребка на сей час, сидевшие к тому же в абсолютном молчании.
Расчет был таков: оторвать фирмачей друг от друга и иметь «под рукой» погост с зеленым камнем и могилой — словом, атмосферой, способной, чуть что, воздействовать на чувства (ну, хоть проблеск чувств) купца.
Валентин жадно съел бульон и заливную рыбу (за последнюю неделю прямо изголодался), закурил, заказал кофе: лакей подал с оттенком презрения, ну, тут привыкли заливать горе водочкой.
Появился Дмитрий Петрович, огляделся в полумраке. Валентин махнул рукой.
— Что за причуды? — проворчал купец, усаживаясь напротив. — Зачем вы меня сюда заманили?
— Боитесь?
— Ну прям уж!..
— Меня боитесь? Правильно. Я вас всех выведу на чистую воду.
Уж коли его принимают за киллера… надо держаться соответственно. Лакей стоял возле столика и слушал с почтительным подобострастием. Коммерсант нахмурился.
— Куда выведете?
— Куда? В преисподнюю. Расслабьтесь, Дмитрий Петрович, рекомендую осетрину.
Через минуту купец (несмотря на напряг, с истинным вкусом и аппетитом) жевал, а сыщик допрашивал: