Вольнов перебил:
— Делов-то! Идея не нова и сама напрашивается. В театре Гамлет давно в джинсах ходит, и в кино классические камзолы в новенькие пиджаки перелицовывают. Вон и Любавский додумался.
— Я про обоих сценаристов и толкую.
— А! — сообразил Вольнов. — Но ведь они едва знакомы.
— В том-то и дело. Роковые совпадения в нашей ситуации, нехорошие.
Смуглое, смелое лицо омрачилось внезапной мыслью.
— Это намек, да? Сценаристов тайно соединило что-то… кто-то.
— Браво, Боря! Кто-то. Кто, по-вашему?
— По-моему, Васька никогда не упоминал про Викторию Павловну.
— Вы же сами заметили: тайное единение. Василевич что-то темнит, но я надеюсь его расколоть.
— Ну, не знаю… Во всяком случае, замысел он не крал, мы его вдвоем придумали.
— Вдвоем? — недоверчиво переспросил я.
— Я не глупее некоторых. — Борис явно обиделся. — А что Лев говорит?
— Сам придумал.
— Аристократы духа, а? Вообще, — добавил, поразмыслив, — и у актеров самолюбие бешеное.
— Расскажите, как это было, когда.
— Кажется, в марте. Я к нему заехал, на какую-то тусовку собирались… да, он читал Пушкина. Шедевр, говорит, можно слепить, ну, и я загорелся. Правда, все уже было: «Клеопатра» голливудская была, наши «Маленькие трагедии». Меня осенило: ремейк своего рода, заход сюда, на костюмные фильмы публика не так клюет.
— Ну, не скажите. Какие-нибудь «Парижские тайны»…
— То дешевка. А то — вечность, универсальность, эзотерическая загадка мистерий.
Во какие словечки секс-символ знает!
— В костюмных мало, как бы сказать… нерва, понимаете? А сакральные сцены можно как раз оставить по контрасту, для колорита, такая стилизация.
— Да вы профессионал!
— Не, двух слов связать не смогу. В общем, я свои соображения высказал и уехал, а он остался работать.
— И вас не удивило, что в воскресенье Любавский говорил, в сущности, о том же самом?
— Да ну, он правду сказал: идеи носятся в воздухе. Я уж забыл (вы сейчас напомнили) о том разговоре с Васькой, я ж не писатель. Какая разница — кто? Главное, кто деньги на фильм достал.
— И кто роль получил, правда?
— Точно! Но почему Лев про меня скрыл, это ж его реабилитирует.
— В смысле плагиата — да, но это такая мелочь по сравнению с убийством.
Вольнов аж отшатнулся, ударившись натренированным плечом об оконное стекло. По напряженным чертам заметно было, как совершается мыслительный процесс в не избалованной мыслями голове.
— Не сходится! — наконец заявил. — Стал бы Васька претендовать на первенство при таких обстоятельствах, он бы изо всех сил свою тайную связь с Любавской скрывал.
— Вы бы эту связь и обнажили.