, прямо на этой планете, которую
я открыла, и которая должна была бы сразу стать бетанской колонией, если б ваши вояки не оказались тут на год раньше. Я помогла им подавить военный мятеж, сбежала, а когда вернулась домой, меня тут же отправили прямиком на войну
против Барраяра, я попала в плен, снова вернулась домой,
уехала из дома – сбежала, точнее сказать. Отыскала Эйрела, вышла за него замуж, мы оба планировали идиллическое существование – уединиться в сельской местности и завести кучу детей. И я – сдуру, не иначе, – с головой окунулась в свою первую и единственную беременность. А потом император Эзар зашвырнул его – нас обоих – в это чертово регентство. Потом было первое покушение – я тебе об этом когда-нибудь рассказывала? Акустическая граната. Они промахнулись. И второе – тоже неудавшееся – солтоксиновая газовая граната. Это была катастрофа. Потом экстренное кесарево сечение, и Майлза запихнули в трофейный маточный репликатор. У хирурга не было совершенно никакого опыта – готова поклясться, этот человек боялся еще больше, чем я. А потом мятеж Фордариана, и весь
тот бардак. Наконец, весной мы вынули Майлза из репликатора, такого покалеченного, бедный малыш, и конечно, старый граф Петер взорвался, как очередная граната. Дальше последовала жуткая борьба из-за этого с Эйрелом, и всё это привело к тому, что они потом пять лет вообще друг с другом не разговаривали, и… это был мой первый год на Барраяре, да. Неудивительно, что я измоталась вконец. – Она откинулась на спинку шезлонга и громко выдохнула. – Но когда я прилетела к Эйрелу, у меня были свои тайные, коварные эгоистические планы. Мы с ним собирались родить шестерых детей. На Бете, с ее строгим контролем численности населения, это было бы жутко асоциально. Он всегда был… Эйрел всегда знал, конечно. Что это было моей мечтой, разрушенной теми событиями. И сожалел, что он не мог – дать мне то, от чего пришлось отказаться. Вот почему мы и заморозили гаметы, когда у нас появилась короткая передышка.
– Значит, он всегда планировал подарить тебе еще детей.
– Я бы скорее сказала, надеялся. К тому времени мы оба в значительной степени разочаровались в планировании. Это никогда не удавалось. – Она прикрыла глаза. – До сих пор еще не удавалось ни разу. И все же… мы здесь. Сорок лет спустя. Но здесь, черт подери! – Она провела рукой по непослушным волосам. – Итак, что ты хочешь? Действительно хочешь, а не просто считаешь наиболее разумным. Или хуже того, считаешь, что этого хочу я.
– Я думаю, что… – Оливер снова замялся, а потом продолжил: – Я думаю, что хочу бросить свой генетический жребий, как ты выразилась. Продолжить сборку и оплодотворение, для всех клеток.