На долю секунды Том увидел, как Пьюси и Генч смотрят на него с полетной палубы, застыв от ужаса. Потом они исчезли в ослепительной вспышке. Ракеты пробили окна, и гондолу «Лифта» охватил огонь. Фонтан пламени взметнулся по трапу к газовым баллонам и вырвался наверху из оболочки. Когда зрение Тома восстановилось, гибнущий дирижабль уносило ветром. Разломанная гондола пылала, языки огня вырывались из люков, из двигателей, огонь бился внутри оболочки, и весь «Лифт на тринадцатый этаж» был похож на огромный китайский фонарик, падающий вниз, к ярким огням Лондона.
Кэтрин вышла из переулка и затесалась в толпу. Люди на площади смотрели вверх. Многие так и застыли с открытым ртом, сжимая в руках стаканы с напитками и закуски. Купол собора еще не открылся – значит, смотрели не туда. А что это за свет? Оранжевое сияние, от которого меркнут аргоновые фонари и тени мечутся по стенам?
Тут с неба обрушился пылающий изувеченный дирижабль и всей своей массой врезался в фасад Инженериума. Во все стороны полетели осколки стекла и острые изогнутые куски раскаленного металла. Один мотор оторвался и покатился прямо на Кэтрин, разбрызгивая кипящее горючее. Бивис оттолкнул Кэтрин, роняя ее на мостовую. Она увидела, как он стоит над ней, что-то выкрикивая, увидела изображение голубого глаза на кожухе мотора, а потом махина сбила Бивиса с ног. Он отлетел, нелепо взмахнув руками, мелькнул разорванный белый плащ, крик Бивиса потерялся в грохоте искореженного металла, вминающегося в лифтовую станцию.
Изображение голубого глаза… Кэтрин знала: это что-то значит, только никак не могла вспомнить, что именно.
Она медленно встала. Ее била дрожь. Вокруг что-то горело, и самый большой пожар полыхал в Инженериуме, освещая Верхний ярус, как на Хеллоуин. Спотыкаясь, Кэтрин побрела к тому месту, где лежал горящий двигатель. Лопасти огромного винта торчали над палубой, словно какие-то ископаемые останки. Прикрывая лицо ладонью от жара, Кэтрин искала глазами Бивиса.
Он лежал среди обломков в такой немыслимо изломанной позе, что сразу стало ясно: нет смысла даже звать его по имени. Огонь все разгорался, и резиновый плащ вскипал пузырями, оплывал, как растопленный сыр. Слезы на щеках у Кэтрин мгновенно испарялись. Жар сделался нестерпимым, и пришлось отступить, перешагивая через мертвые тела и куски тел.
– Мисс Кэтрин?
Голубой глаз на кожухе мотора. Кэтрин все еще видела перед собой рисунок. Видела, как облезает краска от огня. Папин дирижабль.
– Мисс Кэтрин?
Она оглянулась. Рядом стоял дежурный с лифтовой станции. Он сочувственно взял ее под руку и повел прочь. Показал на пылающие рядом с Инженериумом обломки дирижабля.