– А что делать? – сетовала мама. – Бросить звонить родным? Бросить звонить врачу? Бросить звонить кому-то, кто вроде бы, всего лишь вроде бы, готов помочь тебе найти украденную дочку? Само собой, все перезванивают!
Я выключила мобильник и отправилась на кухню. Я шла по прохладному белому кафелю пола в своих дикарских красных пластиковых шлепках.
Хакаранда, жарившая на плите тортильи с сыром и свежими зелеными чили, пригласила меня сесть за стол. За окном кухни синел залив.
Стол был накрыт на троих. У каждой тарелки стояли солонка и перечница, в высоких хрустальных стаканах с лимонадом плавали стружки лимонной цедры.
Хакаранда вынула из морозилки формочку для льда и бросила в наши напитки по ледяной звездочке.
Она положила на мою тарелку две тортильи и села, с трудом протиснувшись между стулом и стеклянной столешницей.
– Стоит тебе родить, – объяснила она, – и живот вечно норовит выпереть вперед, как будто ему охота снова носить ребеночка.
Хакаранда положила на живот руки и с гордостью произнесла:
– У меня их одиннадцать.
Пока я ела, она рассказала мне, что служит в доме семьи Доминго восемь лет. А перед этим больше сорока лет работала горничной в отеле.
– Когда потрешься с мое в отеле, человеческая природа для тебя – что прочитанная книга.
Я слушала, уплетая тортильи.
– Добрых людей большинство, – втолковывала мне она, – и женщин, которые изменяют мужьям, тоже большинство.
– Моя мама с этим поспорила бы, – заметила я.
– Нет, – настаивала Хакаранда. – Нужно всего лишь понять одну простую вещь. Мужчины ловятся на крючок, не женщины.
Еще Хакаранда рассказала, как постояльцы выносят из номеров все, вплоть до лампочек.
Мне ли было об этом не знать. Мама постоянно воровала лампочки.
Хакаранда вспомнила свою первую работу, когда она ходила по улицам, стучала в двери и спрашивала бедных женщин, не желают ли они продать свои косы. В те дни расценка была такая – десять песо за одну косу. Иногда женщины срезали свои длинные косы и хвосты прямо у двери, поэтому Хакаранда всегда носила с собой острые ножницы. Но обычно косы хранились в коробках или сумках в женских шкафах и комодах.
Это было до того, объясняла она, как все кинулись делать синтетические волосы и завозить их из Китая. В те времена женщины еще ходили с длинными волосами.
– Теперь по-настоящему, по-настоящему длинных волос днем с огнем не сыщешь. Да, женщины, бывало, отращивали волосы до самых колен. Моя хозяйка держала здесь, в Акапулько, маленькую мастерскую по изготовлению париков. Скупленные по домам волосы сортировались по длине. Потом их дезинфицировали, красили и превращали в парики и шиньоны. Эти шиньоны были в большой моде и продавались в магазине в центре Мехико.