Сначала мы спали в моей комнатенке для слуг на моей узкой кровати, но через пару дней перебрались в хозяйскую спальню, где плескались в джакузи и катались по широченному матрасу. Хакаранда не возражала: к тому времени она сама уже завладела детской кроваткой с бортиками в форме дельфинов.
Что я обожала, так это обследовать туалетный столик сеньоры Доминго. В одном ящичке хранилось не меньше пятидесяти тюбиков губной помады. В другом – штук двадцать флаконов с духами. Я перепробовала всё. Обмазывалась с головы до пят гелем из орхидеи, на колени и локти накладывала крем с золотой пудрой. Душилась «Шане-лью № 5».
Под раковиной я нашла шкатулку с драгоценностями. Она была не заперта, просто завернута в полотенце. В шкатулке лежали два массивных золотых ожерелья, золотые часы «Ролекс» и кольцо с крупным бриллиантом. Кольцо село мне на безымянный палец как влитое. Так я в нем и ходила.
Когда мы стали любовниками, у Хулио наконец развязался язык, и я узнала кое-что о его жизни. У него была странная манера повторять одну и ту же фразу по два, по три раза, но обязательно слегка ее переиначивая. Постепенно я начала улавливать в его речи ритм и вообразила, что на севере Мексики так изъясняются все.
– Я просто вляпался, – говорил он. – Иначе не скажешь. Меня выловили из реки, как водяную крысу. Я человек-крыса, пойманный в реке. Да. Я сломал шею одному парню. Я вляпался.
Меня он называл Принцесса Ледиди.
– Ты одна-единственная, – говорил он. – Я бы ради тебя вылизывал себе ботинки, я бы ради тебя стоял весь день под дождем. Только ты, Принцесса Ледиди.
Я решила не объяснять ему, почему ношу имя леди Дианы, ведь свое сердце мне разбивать совсем не хотелось.
– Меня схватили у самого берега, когда я уже переплыл реку, но пограничник, который меня охранял и следил за мной, на миг отвернулся и дал мне шанс, – рассказывал Хулио.
Хулио убил солдата пограничной службы США. Поэтому он был садовником не в Калифорнии, а в Акапулько.
Раньше Хулио работал на ранчо сеньора Домин-го, а вырос он в Нуэво-Ларедо. После убийства пограничника ему ничего не оставалось, как уплыть назад в Мексику. Сеньор Доминго быстро его спрятал и отправил подальше от американской границы. Он взял Хулио садовником в свой дом в Акапулько. По словам Хулио, ни к чему на свете сеньор Доминго не питал большей ненависти, чем к пограничной службе Соединенных Штатов.
– Мне пришлось жить так, будто я утонул, мне пришлось притвориться, будто я растворился, пропитался водой и упал на морское дно. Вся американская погранслужба уверена, что я утонул в Рио-Гранде,