Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) (Эмар) - страница 9

Молодая женщина ответила на слова отца только глухим стоном. Тот продолжал, не обращая внимания на состояние дочери:

– Вспомните, что только по просьбе ваших братьев я согласился простить ваш проступок. Но с тем непременным условием, что вы будете повиноваться моим приказаниям.

– Где мое дитя?.. – прошептала молодая женщина голосом, прерывающимся от горя. – Что вы сделали с моим ребенком?

Мужчина нахмурил брови, бледность покрыла его лицо, но он тотчас взял себя в руки и воскликнул:

– Опять тот же вопрос! Не испытывайте мое терпение, напоминая о вашем преступлении и о бесчестье нашего дома.

При этих словах женщина вдруг выпрямилась и, подняв с лица вуаль, сказала гордо, смотря отцу прямо в глаза:

– Я не виновата, и вы это прекрасно знаете! Вы сами представили мне графа де Бармона, вы сами поощряли нашу любовь, по вашему же приказанию мы были тайно обвенчаны. Осмельтесь опровергнуть это!

– Молчать! – закричал мужчина, вскочив с места.

– Отец! – вскрикнули, бросаясь к нему, два других путешественника.

– Хорошо, я возьму себя в руки, – сказал он, понизив голос и снова усаживаясь. – Я задам вам только один вопрос, донья Клара: будете ли вы повиноваться мне?

Молодая женщина задумалась, потом, приняв решение, ответила твердо и смело:

– Выслушайте меня, отец. Вы сами сказали, что настала минута объяснения. Я ваша дочь и также стою за честь нашего дома, вот почему я требую, чтобы вы отвечали прямо, не изворачиваясь.

Донья Клара говорила с неподдельной решимостью отчаяния и была необыкновенно красива. Она сидела выпрямившись, гордо подняв голову с шелковистыми черными волосами, в беспорядке падавшими на ее плечи и представлявшими разительный контраст с ее мраморно-бледным лицом, и слезы медленно катились из ее больших, лихорадочно горевших глаз… Во всем ее облике было что-то роковое, как будто не принадлежавшее этому миру.

Вид плачущей дочери, казалось, растрогал отца. Смирив ярость, он отвечал голосом уже менее грубым:

– Слушаю вас.

– Я вам сказала уже, что я невиновна, – продолжала она, – и повторяю, что по вашему приказанию была тайно обвенчана с графом де Бармоном в церкви Мерсед в Кадисе. Вы это знаете, и, стало быть, нет нужды снова говорить об этом. Мой ребенок законный, и я имею право им гордиться. Каким же образом вы, герцог Пеньяфлор, будучи испанским грандом, не только похитили у меня в день нашей свадьбы супруга, вами же выбранного, и потом изгнали его, но и отняли у меня моего ребенка в час его рождения, да еще обвинили меня в ужасном преступлении! И теперь намереваетесь при живом муже выдать меня замуж за другого! Отвечайте же мне, где тут честь, о которой вы все время говорите, и по какой причине вы поступаете так жестоко с несчастной, которая обязана вам жизнью и с самых первых дней своего существования выказывала вам только любовь и уважение?