Звонок все трещал и трещал, пока папа не включил видеофон. На экране появился капитан «Альбатроса». Он по-прежнему был в скафандре и шлеме.
– Мы уходим, – сказал он, – потому что…
– Я понимаю, – перебил его папа.
– Если вам что-нибудь понадобится…
– Да, я знаю. Счастливого плавания.
– Спасибо! Счастливо оставаться.
Папа щелкнул выключателем, и экран погас.
– Пап, – спросил я, – они навсегда ушли?
– Они вернутся за нами, – ответил он.
– Когда?
– Месяца через три.
– Так долго?
– А разве ты не рад, что мы наконец сможем побыть одни и никто нам не будет мешать?
– Конечно рад, – сказал я, и это было чистейшей правдой.
Ведь за всю свою жизнь я видел папу всего три раза, и не больше чем по месяцу. Когда он прилетал, к нам всегда приходила куча народу, и мы никуда не могли выйти без того, чтобы не собралась толпа, и папа раздавал автографы и отвечал на массу вопросов, и никогда нам не давали побыть вместе по-настоящему.
– Ну, давайте осматривать свои владения, – предложил папа.
Наша хижина состояла из четырех комнат: спальни, столовой, моей комнаты и папиного кабинета. Кроме того, там была кухня и холодильная камера. У папы в кабинете было очень много всякой аппаратуры и настоящая электронно-счетная машина, и папа сказал, что научит меня на ней считать, чтобы я мог помогать ему составлять отчет.
В моей комнате стояли кровать, стол и большущий книжный шкаф, набитый книгами до самого верха. Я хотел их посмотреть, но папа сказал, что лучше это сделать потом, когда мы осмотрим весь остров.
Во дворе была маленькая электростанция, и мы с папой попробовали запустить движок, а мама стояла рядом и все время говорила, что такие механики, как мы, обязательно что-нибудь сожгут, но мы ничего не сожгли, а только проверили зарядный ток в аккумуляторах.
Потом мы пошли посмотреть антенну, и папе не понравилось, как она повернута, и он велел Пятнице влезть наверх и развернуть диполь точно на север, но столб был металлический, и робот скользил по нему и никак не мог подняться. Тогда мы с папой нашли на электростанции канифоль и посыпали ею ладони и колени Пятницы, и он очень ловко взобрался наверх и сделал все, что нужно, а мы все стояли внизу и аплодировали.
– Пап, – спросил я, – можно, я выкупаюсь в океане?
– Нельзя, – ответил он.
– Почему?
– Это опасно.
– Для кого опасно?
– Для тебя.
– А для тебя?
– Тоже опасно.
– А если у самого берега?
– В океане купаться нельзя, – сказал он, и я подумал, что, наверное, когда папа таким тоном говорит «нельзя» там, на далеких планетах, то ни один из членов экипажа не смеет с ним спорить.