А вот в ландкомандорстве Томарского ордена, расположившегося в паре часов пешего хода от Майна, моему носителю повезло. Не сказать, правда, что его встретили с распростертыми объятиями, но рекомендательное письмо бывшего Великого Магистра ордена все же открыло для него двери рыцарской обители. Старый, но по-прежнему грозный замок, возвышающийся над полноводной Виерой, встретил моего носителя грохотом щитов, лязгом мечей и ржанием лошадей. Рыцари вовсю готовились к грядущему Походу, а обслуга замка носилась как укушенная, готовя каменные хоромы к скорому прибытию многочисленных гостей. Из рассказа рыцаря, выделенного в помощь Диму ландкомандором, стало понятно, что именно эту крепость нынешний Великий Магистр Томарского ордена решил сделать последней опорной базой перед рывком в Пустоши. Отсюда и царящие в замке суета и шум.
— Карты Пустошей? Есть, разумеется, — в ответ на вопрос моего носителя пожал плечами Томвар, выделенный Диму в сопровождающие и оказавшийся комтуром Майнского командорства. Оставлять гостя без пригляда на военном объекте никто не собирался, каких бы рекомендательных писем он ни предоставил. И это верный подход, я считаю. Вот и сейчас, услышав вопрос Дима, его собеседник явно напрягся. Ну да, а как же? Покажешь ему карту, а он сольет полученные сведения жвальням в Пустошах! Впрочем, спустя секунду рыцарь, очевидно, понял всю бредовость этого предположения и с неохотой повел моего носителя в библиотеку ландкомандорства.
Дальнейшее было делом техники. Снимать на «дневник» книжные развороты и карты умеет любой обладающий прозвищем ходок Ленбурга, тем более что сопровождавший Дима комтур, кажется, даже не понял, что именно проделал мой носитель. Деревня!
А вот попытки расспросить орденцев об их визитах в Пустоши чуть не закончились печально… для печени Дима. Рассказывать байки «на сухую» господа рыцари отказывались наотрез, и разговорившемуся с комтуром Томваром и его приятелем Диму пришлось отцеплять от пояса наполненную вином флягу, к которой как-то незаметно присоединился невесть откуда взявшийся двадцатилитровый бочонок вина, круг ароматного сыра, вяленая свиная нога и почему-то прилагающиеся к этому славному набору два пока еще незнакомых рыцаря.
Утром Дим уезжал из ландкомандорства томарцев с больной головой, маленьким трехлитровым бочонком «лекарства» с орденских виноградников и вполне сносной картой близлежащих Пустошей с отметками бывавших там рыцарей.
Гилд оказался прилежным учеником, расторопным и понимающим. Боюсь, сам я усваивал приемы и ухватки ходоков куда дольше. С другой стороны, мой вассал не ребенок, рассматривающий выход в Пустоши как очередную игру. Во время службы в легионе он не раз сталкивался с гибелью товарищей и врагов, а потому не верит в собственное бессмертие, как это свойственно детям. По крайней мере, так говорит мой сосед. Может быть, он и прав. Но меня все равно продолжает удивлять, с какой скоростью Гилд осваивает приемы, необходимые для успешной охоты и выживания в Пустошах.