– Ну, уроды широконосые, готовьтесь станцевать румбу, – безумно хихикнув, он представил, как каас, внешне похожие на темнокожих дикарей с широченными плоскими кроличьими носами, пляшут вокруг термоядерного костра. Зажигательно пляшут, до выпадения волос, угольков и серого пепла. Только вот ещё неизвестно, у кого первого начнут выпадать волосы. Задумав настоящее безумие, Богдан отчётливо сознавал, что доза радиации может стать для него смертельной или он вообще сгорит при взрыве реактора, но всё же надеялся оседлать ударную волну.
Вернувшись к модулю, он скинул отслуживший своё ранец и перебрался в кабину.
– Куда шкеримся? – спросил он сам себя, включая частотный двигатель. Бронированная капля, управляемая твёрдой рукой пилота, на одном импульсе переместилась на внешнюю сторону металлических ферм.
Страха быть засечённым в облаке радиоактивных обломков не было. Частотные колебания двигателя его малышки надёжно скрыты общим фоном. Заметив в полукилометре от себя крупный кусок фермы, плывущий к монитору, Северов быстро просчитал в уме вероятную траекторию обломка и возможность под его прикрытием подобраться к артиллерийскому кораблю. Шансы угодить на радары приближающейся эскадры и знатно подгадить им взрывом реакторов, примерно равны, но кто не рискует, тот не пьёт шампанское. В любом случае авианосцу и БДК станет не до него. Куча стальной мелочи серьёзных повреждений не причинит, но неприятностей доставит. Взвесив за и против с возможной угрозой раскрытия, он решил рискнуть и переместиться под защиту фермы, молясь, чтобы сталь прикрыла хрупкое человеческое тело от потоков частиц и радиоактивного излучения. Оставались ещё надежды на корпус модуля в кооперации с кибердоком и инъекциями арадиотина. Возможно, ему не придётся изображать бильярдный шар. Интересно получается, на термоядерном заряде он имел честь голым задом посидеть, теперь выпадает уникальная возможность стать первым в галактике сёрфингистом, оседлавшим ядерную волну. Или не первым? Кто в галактике может похвастать подобным? Внуки заслушаются. Эх, дожить бы до них.
Между тем накал боя у станции разгорался всё ярче и сильнее. БИУС скупо отрапортовал о сбитом штурмовике и двух повреждённых истребителях врага. Взамен монитор ускорил частоту вращения, обстрел усилился. Истребители землян больше не рисковали высовываться за кромку защитных полей. Инициатива окончательно перешла в руки каас. По оценке компьютера, щиты станции просели на пятьдесят восемь процентов. При существующей интенсивности обстрела они падут через пять с половиной минут. Людей тупо брали измором, честно говоря, сбитые экипажи проходили по категории случайности. К тому же к атаке благоразумно не подключались авианосец и БДК, которые тоже несли не по одному орудию. Командование эскадры трудно было обвинить в безрассудстве и складывании всех яиц в одну корзину. Неизвестный адмирал перестраховывался, разделив группировку надвое и поставив им разные задачи. Высшее звено каас старалось предусмотреть всё, но в его расчёты вкралась фатальная ошибка, не учитывающая фактор безбашенности и героизма простого русского человека, ради семьи и близких готового на любые безумства.