Непосредственно не занятая в нападении на станцию эскадра медленно дрейфовала в сторону боя. Ноль целых пятнадцать сотых мегаметра, ноль целых четырнадцать сотых… Расстояние медленно сокращалось. Что делать, было непонятно. Мелкую пятиметровую букашку размажут походя, не напрягаясь. Один залп батареи роторных лазеров, и привет, экскурсия в облако раскалённой плазмы. Отодвигая все чувства и эмоции в сторону, разум Богдана поглотила ледяная пустота готового к бою берсерка. Ошибаются те, кто говорит и думает, что берсерки рвались в бой облачённые в доспехи из ярости, ненависти и вожделения крови врага. Ничуть не бывало, современные берсерки не чувствуют ничего. Красная пелена не должна мешать сражению, врага нужно уничтожать с холодным разумом, не поддающимся давлению чувств.
Медленно вращаясь, мимо прозрачного кокпита модуля проплыл разорванный пополам монтажный скафандр с мёртвым телом внутри. Вокруг гражданского «Снегиря» спутниками вились замёрзшие капли крови. Надежда на выживание строителя (а вдруг!) умерла вместе с пойманным аварийным телеметрическим сигналом. Биометрия по нулям.
– Суки, – прошептал Богдан, цепляясь взглядом за бублик реактора.
Решение пришло мгновенно. Сиди не сиди, а делать что-то надо. Что-то, чего совершенно не ждут от одиночного модуля и единственного штурмовика. Умирать, так с музыкой, надеясь, что Регину устроит прощальный концерт. Бронированные лепестки кокпита разошлись в стороны, оттолкнувшись от пилотского кресла ногами, Богдан мягко скользнул к погибшему.
– Прости, – сказал он, щёлкая стыковыми креплениями ранца. Слава небесам, из-за изморози, лёгшей на лицевое стекло изнутри, лица усопшего видно не было. Так было проще, неизвестно, молодой это или старый, мужчина или женщина. Богдан, привыкший смотреть беззубой хрычовке с косой прямо в лицо, считал кощунством нарушать покой ушедшего в края вечной охоты, он просто снял показания индивидуального чипа скафандра. Позже, если выживет, он передаст их на станцию, и там уже определят имя и фамилию невольного помощника.
А пока, кувыркаясь во всех трёх плоскостях, он кое-как приладил ранец поверх своего. Проверил заправку и ненадолго завис под коротким подкрылком модуля. Сняв с направляющих протонную ракету и сориентировавшись в пространстве, Северов полетел к повреждённому реактору. Топлива впритык хватит туда и обратно. Наплевав на непрекращающийся писк дозиметра (арадиотиновый курс и меднаноботы и так пить придётся, так что одним рентгеном больше или меньше, роли уже не играет, а помрет, так вообще о чём разговор?), он воткнул ракету в широкую трещину между искорёженных теплообменников. Расчёт человека был на то, что операторы следящей аппаратуры каас не обратят пристального внимания на взрыв повреждённого реактора, который в силу неизвестных причин не был уничтожен истребителями или артиллерийским монитором. В принципе на установке должна была сработать система безопасности, остановив реакцию, но в космосе всякое случается. Порой и швабра стреляет, так что взрыв припишут к подобному выстрелу, тем более вероятность аналогичного события оценивалась в пятьдесят процентов.