– На попугать хватит, – скептически осмотрев творение своих рук, ирийский Самоделкин с начинающей протекать крышей установил созданное чудовище Франкейштейна напротив раскалённых дверей, которые вот-вот уступят натиску нового резака. За ними кто-то очень злой жаждал взыскать долги с процентами с обнаглевшего налётчика. Дверь и отсек могли и подорвать, тянуть резину смерти подобно, да только неизвестно, что в этом случае станет со спасательными капсулами. Боязнь остаться без средств эвакуации и надежда на благополучный исход заставляли каас осторожничать. Зажатые в узкие рамки безвыходной ситуации, расквитаться с Северовым мечтали очень многие. Впрочем, он сему не удивлялся.
Ткнув кнопку включения дроида, Богдан подлетел к потолку, зацепившись за направляющую штангу спасательной капсулы. Активированный безмозглый робот в пять бластеров снёс почти проплавленную дверь, устроив форменный Армагеддон штурмовой команде. Выскочив в коридор и крутясь подобно юле, железный безумец крошил правых и виноватых. Упокоили железяку через семь секунд. Одно точное попадание по примотанной к корпусу второй энергоячейке – и стальной внук Франкенштейна скрылся в короне электрических разрядов. К тому времени БИУС Северова успел перезагрузиться, а встроенный в скафандр сканер высветил вражеские засветки. Всего пять. Маловато будет, видимо, он оказался прав со спецназом – мало его, да и тот далече. Вслед за вакуумно-штурмовой гранатой типа «сверчок», спалившей сетчатку глаз неосторожным зрителям, выкатившийся в коридор штурмовик снайперским огнём подавил спорадическое жидкое сопротивление.
– Пора, – виртуальная рука нажала на кнопку радиовзрывателя.
Последний пробойник, усиленный связкой энергоячеек, выполнил поставленную задачу. Заскочив обратно в отсек с эвакуационными капсулами, Богдан успел секунду полюбоваться ласкающей взор дырой двух метров в диаметре, как оттуда ливневыми струями посыпались бластерные болты.
Уйдя с линии огня, Северов беспомощно пробежался взглядом по отсеку. Всё более или менее полезное он давным-давно приспособил к делу. Хлопнув ладонью по опустевшему поясу, с которого исчезли гранаты и мины, Богдан обречённо вздохнул и сдернул со спины ракетный ранец. Последняя призрачная нить к отступлению легла на лезвие бритвы с молекулярной заточкой и распалась на две половинки. Дорога назад растаяла подобно туману поутру.
– Ну, родной, не подведи! – размахнувшись со всей силы, он зашвырнул ранец в дыру под перекрестье опаляющих красных лент и бластерных болтов. Обречённый ранец не подвёл, вспухнув огненным облаком.