Хлопнув бронекрышкой и едва не спалив Богдана выхлопом двигателей, из-под главной боевой рубки наружу устремился огненный змей очередной капсулы. У кого-то элементарно не выдержали нервы, или капитан корабля от греха подальше эвакуировал обузу в лице золотой молодёжи. Или имеет место быть обычный сбой автоматики. Всё едино! В любом случае старт капсулы оказался на руку земному штурмовику.
– И вскрывать не пришлось, – массивная фигура резвой ящеркой юркнула внутрь. Сзади захлопнулась крышка.
Не успел Богдан порадоваться удаче, в отсек скользнуло несколько боевых дроидов противника.
– Что за непруха?! – ныряя за грузозахватные манипуляторы и гору каких-то ящиков, в сердцах выплюнул Богдан.
Бегство оказалось отвлекающим манёвром. Опытного штурмовика голыми руками и манипуляторами так просто не возьмёшь, а Богдан надеялся, что все же не растерял навык и по праву входит в данную категорию военных. Опрокинув за собой несколько ящиков, за которыми оказалось удобно прятаться, Северов ловко прикрыл ими пару ферро-импульсных гранат. С небольшим запозданием встроенные сканеры и радары дроидов опознали тип боеприпасов, но предотвратить срабатывание «распылителей» железнобрюхие бойцы не успели, да и не смогли бы этого сделать при всём желании. Для поражения высокотехнологичных устройств и техники в закрытом помещении гранаты были чудо как хороши, но один минус оружия перекрывал очевидные достоинства – в ограниченном объёме под поражающий эффект попадало всё, оружие не разделяло цели на своих и чужих. Мельчайшая ферритовая пыль заволокла большую часть отсека и облепила поверхности. Разряд! Временно обездвиженные роботы застыли, словно в детской игре «море волнуется». Северов намеренно подставился под свою же ловушку. У него также вышибло всю электронику в скафандре и временно сдох БИУС, но в отличие от механических болванчиков, он подвижности не потерял. Черепушка трещала нещадно, сказывалась врождённая чувствительность к электромагнитным колебаниям, зато головы и тактические блоки дроидов отлетали от точных ударов подобранного с пола, неизвестно как очутившегося на корабле куска арматуры. Через пятнадцать секунд всё было кончено. Наскоро заварив двери, чтобы в импровизированную мастерскую не пробрались посторонние, Северов занялся потрошением раскуроченных механизмов. Извлечённые из корпусов энергоячейки, благо для извлечения отщёлкивались два зажима, были собраны в связку и размещены на сером метапласте, отделявшем отсек от рубки. Лишь из одного дроида не были удалены внутренности, он даже обзавёлся вторым «сердцем» в виде дополнительной ячейки и оброс ещё несколькими бластерами, сдёрнутыми с погибших товарищей. На всю самодеятельность ушло не более трёх минут. За это время гильотинную дверь пытались взломать несколько раз. Били, стреляли – бесполезно, затем пригнали ремонтных дроидов с мощными плазменными резаками, сумели вырезать в бронелисте дыру размером с крупный грейпфрут, но мгновенно сунутая в отверстие граната остудила пыл противника. Соорудив на скорую руку нашлёпку на месте дыры, Северов задумчиво почесал бронированную макушку шлема. Общая заторможенность действий и растерянность командования обчекрыженной лоханки каас как бы во всё горло намекали на отсутствие на борту спецназа и команд противодействия штурмовым группам. Что это, просчёт или недооценка противника? И то, и другое дорого встало каас. Конечно, одинокому штурмовику так просто с рук ничего не сойдёт, но оказаться волком в овчарне было забавно. Прикольно повторить подвиг далёкого предка Регины, в одну физию разнёсшего лоханку роух. Кому скажи, что один-единственный человек при удачном сложении обстоятельств и некоторой удаче способен разнести семисотметровый боевой корабль, он бы ни за что не поверил. Ведь бред же чистейшей воды. Бред! Палата номер шесть. Нет, он, наверно, получил осколком по кумполу, и ему мерещится всякая ахинея.