Он подошел к этой двери и тут поймал себя на мысли, что движется крадучись, как вор. Обстоятельства последних дней выработали у него эту походку.
— Не надо, не здесь!.. Могут войти… — раздалось из-за двери в кухоньку.
От неожиданности — он безошибочно узнал женский голос — Бобби едва не вскрикнул.
В ту же секунду где-то там, в начале коридорчика, с грохотом распахнулась дверь и Кёлер — особенности его голоса Градусов тоже помнил — раздраженно прокричал:
— Павел!.. Ты здесь?.. Срочное указание!
Загрохотали тяжелые шаги — не услышав ответа, хозяин усадьбы двинулся по коридорчику.
«Спрятаться! Немедленно!» Бобби ринулся к двери туалета, нырнул за нее, но, чтобы не выдать себя щелчком замка, не закрыл — притаился.
Каким-то чутьем уловил — в кухоньке по соседству немедленно воцарилась атмосфера невероятного напряжения.
Бледный Домбровский не шевелился… Уже час, как прекратил игру, сославшись на головную боль и отделавшись небольшим проигрышем. Деньги выложил на стол еще в самом начале. Теперь стопка ассигнаций находилась возле соседки-помещицы.
— Уродится ли в следующем году овес?.. — неприятным голосом, — в нем проскальзывали визгливые нотки, — произнесла она. — Цены могут пойти вниз… Пас… А что граф Домбровский все время молчит?
Она отвлеклась от карт, пристально посмотрела на Михаила. Тот ничего не ответил.
— Что-то сегодня игра не идет, — произнесла Дарья, переведя взгляд на карты. — Пожалуй, ехать домой! — В голосе помещицы послышалось неудовольствие. Бросила карты на стол рубашками вверх.
Марта Кёлер встала.
— Велю разыскать вашего кучера… Он где-то в людской.
— Мерзавец!.. — со злостью сказала помещица. — Должен был дожидаться меня у коляски…
В ее глазах промелькнула ненависть. Потом посмотрела на Михаила:
— Проводите меня, граф? Уже темно. Боюсь ездить по ночам одна… Мой кучер — подлец… Вы могли бы доехать вместе со мной до моей усадьбы, а потом вернуться обратно на моей коляске.
— Павел! — еще раз громко позвал Кёлер.
Несколько мгновений тишины — хозяин усадьбы смотрел на пустую комнату и две двери. Точно так же, как короткое время до этого — Градусов.
Затем Кёлер вполголоса нецензурно выругался. Опять послышались его шаги. На этот раз удалявшиеся.
Испытанное напряжение словно пригвоздило Бобби к месту. Пока судорожно пытался решить — не устремиться ли вслед за Кёлером, из кухоньки вышла девушка с голосом Василисы:
— Его нет… Убрался!
Бобби не сомневался — это она! «Мразь! Дрянь!.. Ненавижу!» — ревность душила Градусова. Он был готов выскочить из своего укрытия и устроить безумную сцену, драку, убийство — бог знает, на что он был готов в эту минуту. Но какая-то часть его сознания все же осталась незамутненной жгучим чувством…