Закончил это собеседование Кёлер как всегда: предложил кандидату станцевать… На вопрос «зачем?» ответил тоже привычно:
— Это проверка стрессоустойчивости. К тому же, если кому-то из моих гостей захочется развлечься, вы должны быть готовы ко всему.
Археолог неплохо изобразил русскую народную пляску, но с этого дня затаил в душе особую ненависть ко всему миру, а в особенности — к работодателю.
Трудился при этом исключительно старательно, через пару месяцев занял должность старшего стюарда… В подчинении у него: бывший главный инженер консервного завода, возведенного в советские годы неподалеку от развалин древней таджикской цивилизации, непризнанный художник-абстракционист, театральный режиссер и еще несколько столь же «выдающихся» личностей.
Все — не молоды, но бегали с тарелками и подносами ничуть не менее живо, чем делали бы это двадцатилетние…
— Ни слова о том, что произошло с нами в «Подмосковных вечерах»! Мне было удивительно, когда о попрыгунчиках не писали раньше. Но тогда всему находилось хоть какое-то оправдание. Тогда эти криминальные случаи тоже не лезли ни в какие ворота, но я говорил себе: «Включи телевизор, в любом городке, любом районе этой страны происходит примерно одно и то же: грабежи, убийства, воровство… Почему должны показать по телевизору именно те случаи, которые произошли на Рублевке?..» То, что произошло вчера, — из ряда вон! Такого не происходит сплошь и рядом. Случай уникален. Невероятен!.. Свидетелями и участниками были десятки людей. Буквально через пятнадцать минут, когда все кончилось, обо всем узнали сотни… Хоть бы слово, маленькое упоминание! Даже в районной газете — абсолютная тишина. Странно и неспроста… — Барон подошел к ограждению веранды. — Пока не отыщу объяснение загадке, не смогу спать. Поехали в редакцию какой-нибудь газеты. Спросим напрямую. Я знаю нескольких светских хроникеров. Недавно они осаждали меня расспросами. Вчера и сегодня не звонит ни один. Почему?
— Действительно, странно… — пробормотал Килин.
— Поехали скорей! — воскликнул, окончательно входя в раж, Барон.
Килин, которому затея с газетой казалась бессмысленной, принялся стирать с губ белой салфеткой следы варенья.
— Мне ничего не известно о происшедшем. То, что вы рассказали, — удивительно…
— Представьте: к вашему столику подкатили покойницу…
— Я был вчера в «Подмосковных вечерах». И ничего не видел! Наш столик располагался под соснами. — Главный редактор газеты «Траектория Рублевки» принял из рук секретаря чашку дымящегося эспрессо, приготовленного кофейной машиной. Две такие же белые чашки стояли перед Бароном и Килиным. На толстом блюдце из облитой ослепительно-белой глазурью керамики на самой середине журнального столика высилась горка маленьких французских шоколадок — каждая размером с почтовую марку. Бонч — именитый журналист, который неожиданно для всех возглавил небольшую газетку, — неукоснительно придерживался традиций парижского кофепития.