– Как поживаете, дорогая Гусеница? – спрашивает она невинным детским голоском. – Я бы хотела поблагодарить вас за то, что вы не короновали меня раньше. Что вы нашли другой способ. Это было очень благородно.
Морфей ухмыляется. С его пальца срывается синий свет и обвивается вокруг фигурки гусеницы, заставляя ее подскакивать перед Алисой, словно она движется. Он опытный кукольник – как это было в детстве. И в мире людей. И так будет всегда.
– Я не так уж благороден, моя королева, – звучит его голос, комически высокий. – Я сделал это ради собственного блага. Без воспоминаний о вашей человеческой половине вы не были бы той девочкой, с которой я провел детство. Хоть мне и неприятно это признавать, но чем насыщенней будет ваша жизнь с людьми, которых вы любите, тем лучше из вас получится правительница. Вы знаете, я всегда действую во благо Страны Чудес.
Никогда еще это признание не казалось мне таким прекрасным и горьким. Я заставляю фигурку Алисы поколупать ногой доску.
– Ты сказал, что тебе надоело тянуть, – бормочет она по моему приказу. – И ты прав. Я больше не могу просить тебя ждать. Найди себе кого-нибудь.
Как ни больно мне слышать эти слова, срывающиеся с ее губ, но Морфей заслуживает счастья.
Он наклоняет фигурку гусеницы, как будто она горбится, и отвечает своим певучим голосом:
– Моя маленькая королева, разве вы забыли, кто я такой? Я – одиночка, мне не нужна компания. Более того, я даже в лучшие дни нахожу постоянную необходимость идти на компромисс утомительной. Хотя, возможно, лет через шестьдесят я пойму прелесть великодушия.
Мои глаза щиплет от слез, но я не позволю им скатиться. Вместо этого крохотные струйки стекают по щекам Алисы.
– В таком случае знай, что мне очень жаль. Прости, что тебе придется ждать так долго.
Морфей смотрит на меня, а затем вновь переводит взгляд на фигурку, окутанную его магией.
– Перестань плакать, – говорит он прежним странным голосом. – Королевы не плачут. Я учил тебя не этому.
Я прикусываю дрожащую губу, а крошечная Алиса гладит лицо гусеницы.
– Но ты плачешь…
Морфей крылом заслоняет свою щеку, на которой прозрачно поблескивают драгоценные камни.
– Что ж… – его пронзительный голос слегка дрожит, – хоть я и люблю кружева и бархат, но я не королева. Поэтому я могу плакать, сколько вздумается.
Я фыркаю в ответ и тут же всхлипываю. Я прикрываю рот ладонью и заставляю Алису вытереть лицо передником.
– Я люблю тебя и не хочу делать тебе больно, – выговариваю я из-под руки.
Морфей стискивает зубы, и его магия сжимается вокруг гусеницы, заставляя ее кружиться на доске, как волчок.