Он лег не на софу, а рядом со мной на ковровую дорожку, предмет наших давних шуток, и закрыл глаза. Так мы и лежали. Я взяла его за руку и сказала:
– Утро вечера мудренее.
– Спасибо, что приехала, – ответил на это Николя и слегка сжал мое запястье.
Сны запеленали нас в свои покрывала. Мы попали в коридор, где не действовали законы физики. Этот коридор хранил особые секреты, здесь время и пространство сплелись между собой в невиданные доселе узоры и лежали под нашими ногами. В этом коридоре были тысячи белых дверей.
– Как мы попали сюда? – спросил Николя.
Я и сама не знала ответ на этот вопрос.
– До этого я видела другой сон, – сказала я. – В нем был полукруглый ангар зеленого цвета… что-то вроде туннеля, в конце которого находился выход. Мне нужно было попасть на свежий воздух, но сделать это оказалось непросто: в ангаре собрали тела убитых. Трупы лежали настолько кучно, что невозможно было пройти, не задев их, и я шла, наступая на разлагающиеся тела. По нестерпимому зловонию, от которого помутилось в голове, стало понятно, что убитые находятся здесь больше недели. Тусклые лампочки горели по обе стороны ангара, на проводах сидели летучие мыши. Мне во что бы то ни стало следовало выйти на воздух, и я наступала прямо на тела.
– Как ты выбралась оттуда?
– Шаги должны быть осторожными, на разлагающихся телах легко поскользнуться. Мне придавало сил то, что я видела выход.
– Сдается мне, что в этом коридоре мы не впервые. В прошлых запутанных ситуациях мы уже приходили сюда. – Николя шумно вздохнул.
– Я тоже так чувствую.
Справа приоткрылась дверь, и к нам бросился пожилой господин в черном котелке и классическом английском пальто. В одной руке он держал чемодан, а в другой – тросточку.
– Истребители пролетели Ла-Манш! Сотни сверкающих брюх! Никогда не видел ничего подобного! – Незнакомец был в отчаянии, отчего рыжеватые усики и борода на его лице подергивались.
Пространство вынырнуло из распахнутой двери в коридор, подобно волне у Большого Барьерного рифа, и мы увидели в плотной желейной массе – горящие остроконечные крыши, мост, услышали предупреждающий вой сирен…
– Бомбят семьдесят шесть ночей! Почему я должен погибнуть в начале мая, когда цветут магнолии и розовые вишни? – отчаянно выкрикнул господин в котелке, и волна времени слизнула его.
Дверь захлопнулась.
– Хорошо находиться вне времени, спокойно. Как думаешь, получится здесь задержаться? – спросил Николя.
– Не уверена. Все двери ведут во времена войн, смут и революций, – догадалась я.
– Почему мы здесь?
– Заслужили. По моим ощущением, эта школьная переменка скоро закончится и нас вновь поставят к доске.