Николя наконец остановился, и я разглядела на футболке руки, которые бережно держали радужное сердце.
– Очень красиво, – похвалила я. – Тебе идет!
Николя вертелся перед зеркалом, и рваные асимметричные пряди волос делали его невероятно похожим на детектива L из «Тетради смерти».
– Здесь изображено сердце в виде радуги. Ты знаешь, что так выглядит наш флаг?
– Да, ты говорил.
– Если бы спросили меня, – Николя задумался, – я бы не выбрал радугу.
– Почему?
– Я хотел бы, чтобы наш флаг был цвета неба, голубой, яркий, как небо ранней весной, падающее на тебя и всеобъемлющее… Вот таким он должен быть!
– Футболка отличная.
– Это правда, спасибо. Бенджамин еще прислал мне сандалии из натуральной кожи и джинсы с низкой талией.
– Он тебя балует!
– Мужчины будут влюбляться в меня до самой старости! – торжествующе заявил Николя. – Ты же знаешь, что почти все знаменитости были геями! Александр Македонский! Оскар Уальд! Чайковский!
Я присела на тумбочку и не мешала ему радоваться. Когда Николя вдоволь нахвастался, то позвал меня пить чай с гренками.
– Ты будешь носить это каждый день?
Николя погрустнел.
– Обувь буду, а футболку – нет. В таком виде на улицу показаться нельзя, сразу череп проломят. Но дома я буду каждый день подходить к зеркалу и мечтать о том, что наступит время, когда я окажусь в безопасной стране, где действуют законы и окружающие уважают геев. В такой стране можно не бояться за свою жизнь.
– Россия никогда не станет такой страной?
– А ты что по этому поводу думаешь?
Мне нравилось, что Николя стал веселым и перестал отрицать возможность уехать в Канаду.
– Тебе нужно сделать загранпаспорт, – настаивала я, достав из чашки дольку лимона и аккуратно прожевывая горькую корочку.
Николя любил порядок за столом, поэтому даже гренки ел ножом и вилкой, в отличие от меня, по-восточному отламывающей по кусочку жареный хлеб.
– Тебе долго делали? – спросил Николя.
– Целый год. Уже после того как мы купили российский паспорт, положенный мне по закону бесплатно. Русские спецслужбы проверяли – террорист я или нет, по крайней мере мне так объяснили при выдаче загранпаспорта. Тебе будет легче, ведь ты не жил на войне.
– Зато кредиты… Бенджамин обещал с этим разобраться. Я все держу в секрете. От брата, от семьи, от Фроси. Знаешь только ты! Больше всего на свете я хотел бы сесть в самолет, улететь из России и никогда не возвращаться.
– Взаимно, брат. Давай выпьем за это!
– Конечно.
Мы чокнулись: я чашкой чая, а Николя рюмкой коньяка.
– Бенджамин мне о себе рассказал. Если посчитать наши сообщения, будет уже около четырех тысяч. Его гомосексуальный опыт небольшой, только три парня, причем он со всеми по-дружески расстался и зла не держит.