Том успокоился, криво усмехнулся.
— Ну и дурак же я. Прости меня, пожалуйста.
Он наклонился, поцеловал ее в щеку, повернулся и вышел из комнаты.
Эмилия стояла у окна. Она видела, как Том подошел к Осборну и что-то сказал, потом они направились к воротам. Том всю дорогу весело болтал о чем-то с незнакомцем, как будто и не было за минуту до этого бурной сцены здесь, в доме. Она смотрела им вслед, пока Чэд и Том не скрылись из виду.
Чэд Осборн стоял у окна в номере гостиницы, наблюдая последние сполохи заходившего солнца, окрасившие в розовый цвет снежные вершины далеких гор. Окно было маленькое, но отсюда открывался хороший вид на ущелье и ту часть города, которая была расположена по обеим сторонам каньона. Люди внизу ущелья были похожи на муравьев, без устали и, как казалось, без цели сновавшие в разные стороны. Сверху земля напоминала истерзанное шрамами тело: борозды траншей, черные провалы ям и бугры набросанной породы.
«Все это, — подумал Осборн, — та же самая война. Бесконечная борьба человека, стремящегося отнять жизнь у земли».
Солнце уже скрывалось за грядой гор, облака на несколько минут окрасились в красный цвет, а потом вдруг съежились в серые комки. Быстро потемнело, но работа в ущелье не прекратилась, всюду вспыхнули огни костров и зажглись керосиновые лампы.
Осборн отошел от окна и посмотрел в зеркало: жесткая щетина покрыла щеки и подбородок.
Комната была маленькая, обстановку составляла грубо сколоченная кровать, на которой лежал соломенный матрас и жесткая подушка. Он зажег лампу, стоявшую рядом с умывальником, и вытащил бритвенные принадлежности. На полу стояло ведро с холодной водой, а к стене был приколочен обломок зеркала. Сбрив бороду и переменив рубашку, он оделся и вышел на улицу.
Осборн вошел в длинный бревенчатый дом, над дверью которого красовалась надпись всего из одного слова «Еда». За столами уже сидели посетители. Осборн, заплатив доллар хозяину-бородачу, занял свободное место. Тот странно взглянул на поданную ему зеленую бумажку. Основным средством платежа в Каньон Сити было золото. Бумажным деньгам здесь не доверяли.
Наконец, принесли заказ: пережаренное мясо, сыроватую картошку и дурно сваренный кофе. Однако это было сносно по сравнению с тем, что ему приходилось есть после отъезда из Далласа. Пообедав, Осборн вышел из заведения, не зная, куда отправиться, как вдруг его окликнули, и тяжелая рука опустилась на плечо. Том Райлэнд.
— Привет, Чэд. А я-то думал, куда ты подевался! Нельзя было тебя бросать в первый день!
— Я очень устал, — ответил Осборн. — И очень хочу спать.