– Всё-о… Мне очень нра-авится это слово… – почти проворковала Мамба.
Людоед подумал, что если всё – тогда даже не понадобилось бы убивать чужака. Но ему не повезло, теневики стараются не оставлять после себя живых следов.
И четверо продолжали отдыхать на привале. Теперь уже молча. Когда контракт заключён, о чём ещё говорить усталым бродягам. Душу открывать незнакомцам – себе дороже.
* * *
…Двадцать третья стопятидесятиметровка позади.
В сумме цифр – пять. Юбилейная, можно сказать.
Над головой три километра и четыре сотни с лишком метров. Всю эту протяжённость я, уцепившись за альп-шнур и находя опору для ног, дециметр за дециметром продвигался вниз. И до сих пор нахожусь в том же статусе – раскоряченного паучка, висящего на ниточке паутинки.
Ладно, снова пора искать карниз, подходящий для основательного привала, пятого по счёту. Срочно надо поесть и, главное, поспать, иначе я просто не смогу двигаться дальше. Мышцы злобно сводит крепатура, туман уже давно не только вокруг, но и в голове. Вымотался! Устал не просто как сутки бежавшая ездовая собака, а как целая упряжка собак.
Переоценивал свои силы, да уж, пора адекватно произвести самооценку и признать, что слишком человек, даже в этом – в склонности переоценивать степень собственной решимости…
Я спохватываюсь и ловлю себя на том, что занялся ненужными, абсолютно лишними рефлексиями.
Не, не, только не сейчас!
Пофилософствовать и покопаться в себе иногда не повредит для самопознания, но точно опасно и вредно человеку, висящему на верёвке над пропастью, у которой не видно дна. Изнурённому вкрай бродяге, вряд ли теперь способному вернуться наверх без полноценного перерыва в скалолазных упражнениях. Больше трёх километров по отвесной скале, и ведь на обратном пути ещё и гравитация превратится из благосклонного союзника в лютого врага. Не говоря уж о том, что просто может не захотеть выпустить обратно… хозяйка горы.
Я прислушиваюсь. «Ватное» приглушение по-прежнему ощущается, словно туман выполняет ещё и роль акустической прокладки между мной и окружающим мирозданием. Фильтрация визуальной картины мира, плюс обрезанный звук, плюс рассеивание остроты чувств…
Да, что самое печальное, окончательно растворяется и тает эйфорическое предощущение встречи, возникшее на шестом отрезке спуска. Вместо радости предвкушения в душу заползает мерзкое уныние, возникает неверие в то, что удача не отвернулась от храбреца-идущего… Смелым быть как-то больше не удаётся, да и не хочется.
Муха утонула в молоке и потерялась в нём. Вот-вот захлебнётся…