Я же была не испугана, а удивлена. Меня удивило, насколько старше, чем я себе это представляла, они оказались. Я знала, что Фионе семнадцать, а я не могла определить возраст тех, кому больше четырнадцати — все они казались мне взрослыми. Но эти двое были куда взрослее даже старшеклассников.
Фиона Берк начала выносить сумки к грузовику, и тут до меня дошло, что мужчины забирают с собой не только ее. Коротышка снимал со стен какие-то картины. А высокий демонтировал стереосистему.
Они были заняты, а Фиона тем временем вернулась ко мне в угол.
— Если мама спросит, почему я так поступила, скажи ей, что я ее ненавижу, — прошипела она. — Что я ненавижу их до мозга костей — ее и папашу. Скажи, что я свалила в Лос-Анджелес и меня там ждет работа. И спроси, как ей такой вариант? Скажи, что я никогда к ним не вернусь. Ни за что.
Я заверила ее, что передам все это миссис Берк дословно.
Но Фиона никак не могла успокоиться — у нее столько всего накопилось на душе за те годы, что она жила с Берками. Она хотела, чтобы я донесла до приемных родителей, что им надо было оставить ее там, откуда взяли. И с чего это они решили, что она захочет жить в их затхлом трухлявом доме со скучными дряхлыми чужаками? Она все говорила и говорила бы и дальше, если бы я не перебила ее.
— Но почему? — спросила я.
Я была из детей-почемучек, спрашивающих обо всем на свете и желающих получать ответы на свои вопросы, — может, с тех пор мало что изменилось.
Фиона Берк покачала головой и вытаращила глаза.
— Вырастешь — поймешь, — вот и все, что она ответила. Ответила столь презрительно, словно на ни секунду не сомневалась в крайней слабости моих умственных способностей.
Тогда я не поняла, потому что была ребенком, но сейчас понимаю.
К нам подошел коротышка. Он успел взять из дома все, что хотел, и его руки были пусты. Но Фиона все равно вздрогнула при виде его, словно хорошо знала, что он способен этими самыми руками сотворить.
Он ни слова не говорил. Только смотрел. Смотрел на меня.
— В чем дело? — спросила Фиона. Она не встала передо мной, не заслонила своим телом, но слегка наклонилась в мою сторону, так что на меня упала ее тень.
— Сколько ей? — спросил коротышка, словно я сама не могла понять его вопроса.
— Девять, — ответила я, слегка преувеличив свой возраст. Фиона Берк, скорее всего, понятия не имела, сколько мне лет.
— Она нас не выдаст, — сказала она. — Не станет никому звонить, не подставит. Она пообещала мне это — я ее запугала.
— Она видела мое лицо, — сказал коротышка. — Она и сейчас на меня смотрит.
— Нет, не смотрит, — возразила Фиона, хотя я действительно смотрела. Оторвав глаза от стен, я пялилась на него. Из-за усов казалось, что его верхняя губа нагнаивается. Глаза на маленькой голове были гораздо меньше обычных.