Недолго поэкспериментировав и убедившись, что вырваться отсюда не удастся, я все-таки попыталась позвать Феса, Зюса и даже Принцессу, но и в этом, как обещал Лей, не преуспела. Вернее, меня попросту никто не услышал. После чего я с мрачным видом уселась прямо на пол и угрюмо покосилась на открытую дверь, за которой виднелся слабо освещенный коридор.
Итак, Лей де Шо – предатель, который отчего-то ненавидит Райва де Фосса. Причем настолько сильно, что двенадцать лет назад даже согласился стать подручным уже успевшей «прославиться» на всю Лиэрию ведьмы и пошел служить в КБР, под начало того самого человека, которого намеревался убить.
Поначалу я не могла понять, почему же Лей, имея счеты с шефом, не пытался их свести все это время. А потом вспомнила – у Цицелии тоже были претензии к де Фоссу, так что, вполне возможно, пока она была жива, у Лея попросту были связаны руки. И лишь когда ее не стало, он смог начать действовать на свое усмотрение. И ради этого не погнушался обокрасть хранилище артефактов, влезть в секретные документы, ограбить архив и даже подставить коллегу по работе… но при этом так убедительно играл свою роль, что даже осторожный, подозрительный и крайне недоверчивый де Фосс ни разу не смог его уличить.
Это каким же двуличным надо быть, чтобы так искусно играть? Как ловко лгать, изворачиваться, хитрить и лицемерить с лицом настоящего праведника?
Не таким мне представлялся Лей де Шо после всего того, что мы пережили. Честное слово, совсем не таким. Да я и сейчас с трудом могла представить, что человек, который спас мне жизнь, мог собственноручно разносить по дворцу готовые ко взрыву мины и совершенно спокойно говорить о том, что цель оправдывает средства.
Да, я прекрасно знаю, что наш шеф – бесчувственная скотина и редкостный хам, с которым даже за одним столом сидеть неприятно. Но при этом он был не лишен чувства чести, способен на редкую самоотверженность и до последней капли крови был предан своему делу.
Трудно представить, что он должен был натворить, чтобы Лей де Шо начал так его ненавидеть. И еще сложнее предположить, что должен был испытывать сам Лей, каждый день видя перед собой объект своей ненависти, но ни словом, ни делом сумев не выдать истинных чувств.
Подтянув колени к груди и положив подбородок на скрещенные руки, я тяжело вздохнула.
– Скучаешь? – вдруг раздался из-за двери участливый голос, и в комнату заглянула Лани. – Принести тебе что-нибудь поесть?
Я недоуменно воззрилась на девушку:
– Зачем? Я же призрак.
– Ну не знаю, – легкомысленно отмахнулась она. – Вдруг это подняло бы тебе настроение?