— Я вас провожу, а потом присоединюсь к барыне. Она будет ждать. Идёмте.
Нам пришлось покинуть дом госпожи Головчиной в явной спешке. На этот раз, благодаря Степану, знавшему обходные тропы, мы добрались до усадьбы Львовых довольно быстро.
— Прощайте, месье Поль, прощай и ты Настенька, прощайте, господин Шарль.
Не поминайте лихом!
Степан перекрестил нас и исчез так быстро, что мы не заметили, как он это сделал. Приближалась ночь, нам следовало решить вопрос о том, что же делать с наследством Анастасии. Взять с собой? Нет, это слишком опасно.
Оставить в доме? Тоже не то.
Может быть, спрятать шкатулку, а потом, когда всё закончится, вернуться за ней. Тоже не выход. Кто знает, что может случиться с нами. Время смутное, всякое может произойти. Выход из положения подсказал Настин отец, который рассказал, что их дом построен на фундаменте боярских палат шестнадцатого века. От старого дома сохранились мощные подвалы с трёхметровыми сводами. Входом в эти подвалы не пользовались. В конце концов, мы решили разделить Настино наследство на три части. Одна часть оставалась у Шарля, который решил вернуться во Францию, дабы уладить дела, а затем, когда наступит относительный порядок, воссоединиться со своей семьёй. Драгоценности, которые получал Шарль, решили поместить в один из самых надёжных французских банков, принадлежавших семейству Ротшильдов. Вторая часть драгоценностей переходила к Насте на неотложные расходы. Этого должно было хватить на долгую безбедную жизнь семейства Львовых. Оставшуюся часть следовало оставить в подвалах, но спрятать ценности так, чтобы обнаружить их могли только четыре человека: Анастасия, её супруг, я и Настин отец. Поздно ночью мы спустились вниз и при блеклом свете свечей прошли в самую дальнюю и самую неисследованную часть подвала, где и нашли подходящее место для тайника. Мы заметили в толстой стене нишу, куда поместили оставшиеся ценности. Затем заложили её кирпичами и замуровали. Всё, дело сделано.
Скоро придётся прощаться с Москвой и Россией, где я встретил настоящих и преданных друзей. Оставаться в российской столице не имело больше смысла. На каждом шагу подстерегали опасности. Весь следующий день мы посвятили подготовке к отъезду.
Лишь ближе к вечеру мне наконец-то удалось прочитать записку от мадам Ленорман.
«Месье Поль, увы, я вынуждена покинуть гостеприимный дом мадам Головчиной поскольку обстоятельства изменились столь внезапно, что я лишь успела написать вам это небольшое послание. Извините меня, но дела моей подруги мадам де Обинь складываются в последнее время не слишком хорошо и моё присутствие в имении необходимо. Я уверена, что мы ещё встретимся, возможно, не скоро, но обязательно встретимся. Я еду, пока это ещё возможно, в Париж, а затем в поместье семейства де Обинь, чтобы помочь Женевьеве. Не могу сейчас ничего вам сказать, но верьте, я успею, и всё будет в порядке. Не волнуйтесь за свою невесту. Она будет ждать вас.