— Забирай. Это, по-моему, твоё, — я протянула ей медальон.
— Действительно мой. Откуда он? — подруга откинула крышку, и тут меня ослепил яркий солнечный свет.
— Опять лампочки перегорели. Второй раз за неделю — подумала я, пытаясь вспомнить, где лежат запасные.
Однако меня окружал не интерьер моей уютной квартиры, а какой-то унылый запущенный пыльный двор. Рядом возвышалась Женевьева, в задумчивости догрызая огурец.
— Маш, мы где?
— Хотелось бы и мне знать.
— Слушай, я там сервилатик покрошила, а тут, на тебе, облом!
Моё внимание привлекло несколько фигур, промелькнувших за забором. В одной из них я узнала Поля, за ним, вероятно, следовали Шарль и Анастасия.
А вот четвёртого я раньше никогда не встречала.
— Женька, ты видела?
— Что видела?
— Деда своего.
— Где? — Женевьева завертела головой, поворачиваясь в разные стороны, — здесь никого нет.
— Вон, смотри, — я указала на людей, пересекавших улицу, — давай за ними.
Смотри, чтобы нас не заметили.
Мы, скрываясь за кустами, проследовали за Полем и его спутниками. Вскоре они подошли к особняку, выглядевшему нелепо на фоне всеобщего запустения.
— Кажется, я знаю, куда они пришли, — Женевьева посмотрела на меня, — вспомни, в дневнике говорилось, что Анастасия должна была отправиться в гости к своей тётке. Скорее всего, они к ней и заявились. Что будем делать?
— Не знаю, не знаю. Внутрь нам не попасть, а если и удастся, то нас там никто не ждёт.
— Ты права, давай посмотрим, может, что и заметим, а потом будем действовать по обстановке.
Мы стали пробираться сквозь заросли какого-то экзотического кустарника, пока не услышали звуки, доносившиеся из открытого окна. Подойдя поближе, узнали голос Поля. Затем раздался незнакомый женский. Заглянуть в окно никак не удавалось. Вскоре голоса удалились и на некоторое время исчезли. Затем раздались снова, а мы смогли незаметно приблизиться к окну, из которого слышались разговор. Мне удалось найти пару кирпичей. Их я и положила под окно, затем взгромоздившись на них, смогла заглянуть в комнату. На диване сидел Поль, рядом в разбитой раме у стены стоял какой-то портрет. За столом расположилась женщина, а вот, кто это был, рассмотреть не удалось. Что-то очень знакомое было в её фигуре, но вот что?
Женщина заговорила и протянула Полю конверт. Тот хотел открыть его, но та жестом показала, что делать этого не стоит. Поль что-то сказал, и я поняла, что речь шла о Женевьеве. Женщина поднялась с кресла, подошла к окну, приоткрыв занавеску. Я едва успела присесть, чтобы меня не заметили.
Незнакомка, словно что-то почувствовав, выглянула в сад, а затем вернулась на своё место, а я заняла своё. Наконец-то мне удалось увидеть её лицо, и я едва не вскрикнула от удивления. Это была Зинаида собственной персоной.