Для вынесения обвинительного приговора требовалось не менее двух третей голосов, но, даже в случае вынесения такого приговора, он принимался не сразу. Синедрион распускался, его членам предлагалось еще и еще раз все тщательно взвесить. Новое заседание собиралось только на следующий день, когда и выносился окончательный приговор.
Все эти уловки делали вынесение смертных приговоров Синедрионом делом совершенно нереальным. Синедрион, выносивший смертный приговор раз в семьдесят лет, признавался «кровавым».
Кравченко действительно решил обратиться за помощью к самому первосвященнику. Дом его, один из самых богатых в городе, находился в аристократическом районе, так называемом Верхнем городе, и был известен каждому жителю Иерусалима.
Дом первосвященника, как и многие другие дома в Иерусалиме того времени, был частично вырублен в скале. Комнаты представляли собой углубления в горе, а перед ними делались площадки, на которых строился сам дом. В результате получалось, что дома спускались уступами по склону и состояли из двух частей: внутренней, вырубленной в скале, и внешней, достроенной снаружи.
Дома богатых людей в Верхнем городе представляли собой целые дворцы, сползающие с горы. Чем более знатным и богатым был человек, тем выше по склону располагался его дом.
К дому первосвященника пришлось подниматься по длинной каменной лестнице.
Кравченко постучал в ворота. Через несколько минут послышались шаги, а затем лязг отодвигаемого засова. Открывший калитку слуга довольно грубо спросил Владимира, что ему нужно. Когда тот заявил, что хочет встретиться с первосвященником, привратник посмотрел на него, как на сумасшедшего, и попытался закрыть дверь. Кравченко помешал этому, упершись коленом и плечом в дверную створку.
От такой наглости привратник сначала опешил, потом возмутился и потребовал от Кравченко, чтобы тот немедленно убирался, пока он не позвал стражу. Владимир, продолжая наваливаться на дверь, стал умолять привратника срочно доложить о нем первосвященнику, утверждая, что от этого зависит судьба многих людей.
Привратник совершенно растерялся и с удивлением рассматривал Кравченко. Он явно не привык к подобным вторжениям. Только безумный мог осмелиться вести себя так бесцеремонно, но незнакомец не производил впечатления душевнобольного. Наоборот, он говорил спокойно и рассудительно.
Наконец, видя замешательство привратника, Кравченко протянул ему книгу Нового Завета:
– Я прошу тебя, передай первосвященнику вот это и прибавь на словах, что я хотел бы с ним поговорить по очень важному делу. Скажи также, что, если он меня не выслушает, может произойти большая трагедия, в результате которой пострадает не только это поколение, но и будущие. Кроме того, добавь, что беседа со мной будет очень интересной и не займет много времени.