Я, старательно изображая робость, волнение изображать не требовалось оно и так было, присела на краешек кресла и бросила быстрый взгляд на окружающую обстановку. Маленькая комнатка, даже каморка, наверное, метр на два, из мебели — только два кресла и маленький столик у стены сбоку, на котором стоит корзина с браслетами. На большинстве выходящих из храма девушек я видела такие браслеты. Но не на всех. Получается, что некоторых не допустили?
— Итак, сестра, зачем ты здесь? — спросил жрец, усаживаясь в кресло напротив и беззастенчиво меня разглядывая.
— По зову сердца, — ответила я, пытаясь определить влияет он на меня как-то или нет. Вроде, ничего не чувствую. Но, может, это потому что Морис был недоучкой, а этот — профи?
— Невинна ли ты, сестра? — спросил безразличным тоном жрец, но я ощутила невыносимое желание сказать ему правду. Вообще всю. Про Ника, корабль, кхамир, и даже про мою далёкую юность. Спасло только то, что он хотел знать ответ на конкретный вопрос.
— Да, — выдавила я из себя и мило покраснела… от усилия сдержать рвущиеся следом признания в недостойных намерениях. Кажется, я здорово себя переоценила. Или недооценила профессиональную подготовку жрецов.
— Хорошо, — прозвучал скучающий голос, и меня, наконец, отпустило.
Пока я переводила дыхание, на моей руке защёлкнулся браслет и жрец, поднимаясь из кресла, произнёс:
— До встречи в День Выбора, сестра. Да будет Он к тебе добр.
Я с ужасом поняла, что не знаю, что полагается отвечать. Да и вообще, нужно ли? И нужно ли называть жреца братом, раз он зовёт меня сестрой? Или как-нибудь по-другому надо его звать? Ваше Святейшество? Ваше Жречество?
Хотя, какая разница как называть того, к чьему горлу приставила нож?
— Молчи, — сказала я, чуть надавив — чтобы выступила капелька крови, и жрец проникся серьёзностью намерений. — И будешь жить. Попробуешь влиять — язык отрежу.
— Что тебе нужно, сестра? — мягко и укоризненно спросил жрец, и меня накрыло волной стыда и желанием отбросить нож. Только воспоминание о Нике помогло мне как-то удержаться, но я ощущала себя в тупике. Воистину, не произноси угроз, которые не готов выполнить. И что мне теперь делать? Я совершенно не собиралась ничего отрезать этому мальчишке. Мне всего-то надо было у него узнать, где держат имперца. И как его оттуда вытащить.
— Опусти нож, девочка, — произнёс новый голос, и тут я уже противиться не смогла, разве что укоризненно посмотрела на руку с ножом, которая перестала слушаться хозяйку. Кажется, это конец.
Обречённо я смотрела, как моя неудавшаяся жертва вытирает капли крови с горла, удивлённо разглядывает свою окровавленную руку, и та сжимается в кулак, чтобы устремиться к моему лицу.