Если бы она знала тогда, что, стоя на крыльце, залитая солнцем, в своем пестром вязаном свитерке и джинсах, она станет объектом пристального внимания человека, разглядывающего ее в бинокль, быть может, она поспешила бы вернуться обратно в дом. Но солнце так припекало, и мороза пока еще не ощущалось, и она стояла, подняв лицо к лучам, и дышала глубоко, с удовольствием, и ни о чем совершенно в это время не думала. Всего, чего ей хотелось, она достигла. Она занималась музыкой, у нее был Игорь Николаевич, впереди была спокойная, полная приятностей жизнь. Они будут вместе разучивать с ним новую программу, возможно даже, она выучит Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром, хотя об этом даже мечтать пока еще как-то дерзко, почти нахально.
Она так далеко улетела в своих мечтах, что оказалась на сцене консерватории, где исполняла этот концерт вместе с оркестром, а в партере сидел Игорь Николаевич вместе с Кларой, которые следили как завороженные за ее исполнением, что не сразу поняла, куда провалилась сцена с роялем «Steinway» вместе с ней самой, не доигравшей концерт, и полным зрительным залом и почему на голову падает снег. Когда же картинка, рожденная ее воображением, была выветрена снежной метелью, она поняла, что в нее кто-то просто запустил снежком. Да так метко, что снежное послание, твердый шарик, ударившись о ее плечо, рассыпался, брызнув снегом в лицо.
Таня обернулась. Дом Кострова стоял на самой окраине какого-то поселка, и вокруг — ни души. Где-то за елками она видела розоватую черепичную крышу высокого особняка, но это было довольно далеко. Однако в нее выстрелили именно оттуда, словно кто-то, забравшись на забор, сгреб ладонью мокрый снег, слепив из него снежок, и бросил точно в нее.
Покрутив головой, она показала кулак елкам и розовой крыше и собралась уже вернуться в дом, как получила еще один удар снежком прямо в голову.
— Эй, там! — крикнула она елкам. — Хватит бросаться! У меня и без того сотрясение мозга!
И тут она увидела, как на широкой плоской длинной площадке, являющейся верхом мощного каменного забора, появился человек. Длинноногое существо в синих джинсах и пестром джемпере. Словно это была она сама! Даже расцветка на джемпере его была похожа на узоры ее свитера. Это был парень. Он улыбался так широко, подгребая к ней по снегу в своих высоких ботинках, имитируя лыжную походку, что Таня тоже ему улыбнулась.
— Ты кто? — спросил он ее. — Кажется, здесь мент живет. Ты его дочка?
— Нет-нет, я здесь в гостях.
— Понятно. А я здесь живу, по соседству, — он махнул в сторону розовой крыши. — Здесь скука страшная. Смотрел в бинокль, там ворона на ветке елки сидела, такая важная и смешная. И вдруг вижу — ты выходишь.