— Взгляд можно отвести, потоки замаскировать, но ощущения подделать сложно. Если те места, которые считаешь подозрительными пустышки, то искать там уже не стоит, — ответил дух.
Мне показалось, что он что-то замалчивает, есть еще признаки, но говорить не желает! Я тут мерзну, по скалам карабкаюсь, а он информацией не делится?!
— Ты что-то узнал или о чем-то догадался! Будь добр, поделись! — как можно раздраженнее сказал я по мыслесвязи.
— Э-э-э, я тут прикинул, — начал дух и замолк.
— Что, место не то?
— Не то чтобы не то, но… — Ларион смущенно как-то помялся, но потом продолжил: — Ты прошел больше половины пути, так?
— Да.
— Хоть истинный маг, у которого служил Гор и построил себе там жилище, но его угодья никак не могли быть по размерам меньше моих. Так?
— Возможно, — вновь согласился, но потом добавил: — Он мог в горе все обустроить. Твой хозяин на равнине жил.
— Да, верно, мог и в горе, но дорогу до его угодий он обязан был создать!
— Ее могло завалить, как камнями, так и снегом, — вяло ответил я, понимая, что столь масштабное строительство в горах сложно не заметить. — Кстати, мог и в самой горе туннель проделать!
— Тебе не попалось ни одного обработанного камня. Нет, на них воздействий и от боевой магии! Магическое зрение так же ничего не улавливает. А пустоты в скалах ты же наверняка проверял. Поэтому, возвращайся, пустышка тут.
Да, все верно, только обидно, что Ларион понял это все раньше, но почему-то сразу не сказал. Разорвал связь и сплюнул, ругая себя всеми возможными словами. Ведь видел все, и мысли такие же крутились, так почему бы не додуматься самому, а пришлось с духом связываться и советоваться? Что, у меня своей головы нет? А то бреду как заведенный, механически выполняю одни и те же действия: трогаю, щупаю взглядом, применяю магическое зрение и вновь бреду! Головой, головой необходимо думать! Так ругая себя начал спуск вниз. Дорога заняла почти столько же времени, хотя уже ничего не осматривал, но две лавины и метель замедлили спуск. Тем не менее, спустился, хотя лишний раз убедился, что не всегда восхождение тяжелее спуска.
В лагере меня поджидал сюрприз в виде двух шалашей, горячей каши и довольного Сарика.
— Чему радуешься-то? — хмуро спросил я, ежась от того, что куртка от растаявшего с него промокла насквозь и теперь холод пробирает до костей.
— Вы живой и невредимый! Об этих горах ходят плохие истории, говорят, ни один охотник не возвратился.
— Охотник? На кого там охотиться-то? — устраивая куртку поближе к костру, хмыкнул я, после чего протянул руки над языками пламени.