– И может быть, так часто, что вы даже не в силах более испытывать их? – спросила Алиса, бросив на Куси украдкой проницательный взгляд.
– Не перетолковывайте моих слов в дурную сторону! – воскликнул он. – Совсем не то я хотел сказать, Алиса… Несмотря на молодость лет, я много уже испытал горя, истинного горя, которое не забывается. Не потерял ли я в детстве всех дорогих мне особ, и неужели вы думаете, что это легко выносится, когда по возвращении на родину, после десятилетнего отсутствия, находишь дом свой опустелым и очаг потухшим? Нет, клянусь честью, я никогда никого не любил, кроме вас! Никогда до того времени, пока не встретил вас, я не видал женщины, которую желал бы привязать к своей жизни, к своим мечтам, таким отрадным, когда они устремляются к счастливому будущему. Алиса, я говорю вам от искреннего сердца, неужели вы не верите мне?
Алиса опустила глава, и, когда опять подняла их, Куси с изумлением заметил, что они увлажнены слезами.
– Я верю вам, но не удивляйтесь этим слезам, Куси – в них нет горечи, нет! Отрадно видеть себя любимой, как я того желала… А между тем, когда я думаю о будущем, не могу удержаться от страха, и столько причин бояться представляется в уме. Куси, старики любят богатство, для них любовь не входит в расчет. Никогда язык мой не произнесет слова укоризны моему отцу; не могу, однако, скрыть от вас, что при выборе мужа для своей дочери он будет взвешивать, и богатство сыграет главную роль на его весах.
– А на ваше сердце имеют ли влияние подобные соображения? – спросил Куси печально.
– Вы сами не верите тому, что спрашиваете, – сказала Алиса с живостью, – выбранный мной человек будет мне дорог по другим причинам, более благородным; от него я буду требовать только одного: любить меня, как я буду любить его. Но если отец прикажет мне повиноваться его воле, каким образом я могу противиться ему?
– Как? – воскликнул Куси. – Вы согласитесь стать женою первого встречного, которого предложит вам отец, вы будете его женой, хотя бы ваше сердце принадлежало другому?
– Нет, Куси, нет! Я не должна выходить замуж против воли отца и никогда этого не сделаю. Но, тем не менее, я стану женой только того, кого смогу полюбить.
– Еще одно слово, Алиса, и я буду вполне счастлив. Неужели вы откажете мне в этом слове?
– Извольте, – сказала Алиса, вспыхнув, – я буду только вашей женою – ведь вы это хотели слышать?
Куси, в упоении блаженства, покрывал ее руки поцелуями, клялся, что окажется достойным такой чистой любви, не уставая повторять свои обеты.
– Меня могут запереть в монастырь, но никак не заставят нарушить мое обещание, – сказала Алиса, – впрочем, я не думаю, чтобы батюшка, несмотря на свою вспыльчивость, дошел до таких крутых мер. Он так горячо любит меня, что никогда не решится разлучиться со мною. Отец может угрожать мне, но никогда не исполнит своих угроз. Берегитесь только доводить его до крайности, чтобы он не сказал, что никогда не согласится на нашу свадьбу, потому что тогда папа будет считать долгом чести держать свое слово и не отступит от него, хотя бы нам грозила смерть.