Hannity & Colmesтелеканала Fox News
Представьте себе, что идет последняя четверть футбольного матча, вы – куортербек, и ваша команда к последней четверти матча уверенно вышла вперед. Противник в отчаянии и изо всех сил пытается переиграть вас, но у него ничего не выходит. Уже второй день они никак не могут вас достать, а вам предстоит выдержать их последние атаки. И вам остается лишь набраться терпения.
– Сенатор Чак Грейсли, в ходе слушаний по вопросу о назначении Сэмюэля Алито членом Верховного суда США
Итак, смысл всего сказанного заключается в том, что слабая аналогия подобна конгрессмену, гуляющему во время грозы. Не спрашивайте, о чем это мы, – эта аналогия вам все равно ничем не поможет. Что мы, собственно, и пытаемся до вас донести.
Несколько лет назад мы начали собирать коллекцию красочных сравнений (разновидность аналогии), в которых нет никакого смысла, но зато они забавны. Вот несколько последних перлов:
● Ее художественное чутье было тонким, как у человека, способного отличить натуральное сливочное масло от самого лучшего заменителя.
● Она вошла в мой офис, как сороконожка, у которой не хватало тридцати восьми ног.
● Она питалась его соками, словно колония микробов на говядине комнатной температуры.
● Фонарь стоял, словно неодушевленный объект.
Аналогия подразумевает, что если предметы схожи по некоторым свойствам, то они схожи и во всем остальном. Но прежде, чем говорить о разнице между сильной и слабой аналогиями, следует осознать, что ни одна аналогия не совершенна по определению. Если бы идеальная аналогия существовала, это была бы уже не аналогия, а идентичность, то есть сравниваемые явления были бы схожи не по каким-то отдельным параметрам, а целиком и полностью. Так что любая аналогия в чем-то хромает, то есть несовершенна. Однако некоторые из них оказываются существенно слабее других.
Самые слабые аналогии страдают обычно одним из двух недостатков:
Подразумеваемые главные черты сходства между двумя явлениями на самом деле несущественны.
Предполагаемого сходства по другим признакам просто не следует.
Между любыми двумя объектами, как бы различны они ни были, всегда можно найти хотя бы некоторое сходство. Например, Льюис Кэрролл как-то загадал своим читателям следующую абсурдную загадку: «Чем ворон похож на письменный стол?» Смысл ее был в том, что на самом-то деле никакого сходства не существует. Однако, к великому удивлению Кэрролла, один из читателей прислал остроумный ответ: «И о том, и о другом писал По!»[6]
Вернемся к аналогии между канцерогенностью некоего пестицида для борьбы с термитами и смертельной опасностью автомобилей на наших улицах. Дилэй совершенно правильно утверждает: они схожи в том, что потенциально представляют собой смертельную опасность для людей. Однако он явно упустил статистическую вероятность смерти от одной из двух причин. Нам кажется, что дом, опрысканный хлорданом, куда более опасен, чем поток машин на улице. Кроме того, Дилэй забыл проанализировать соотношение эффективности и побочных эффектов. Здесь мы снова можем лишь догадываться, однако, по нашему мнению, если мы останемся без хлордана – пусть даже с термитами – это нанесет обществу куда меньший вред, чем если нам придется отказаться от машин. Это важнейшие различия, которые, однако, упущены в аналогии Дилэя, – несомненно, потому что не работают на его идею. Плохо, Том!