— Ты что, думаешь, я придурок какой-нибудь?
— Нет.
— Я просто даю тебе понять, что симпатизирую.
— Симпатизируешь?
— Рыбка без воды, — сказал он.
— Рыба снулая, — ввернул парень в майке, — готовая под ножик да на филе.
— Да на чо? — переспросил первый. — А, не обращай внимания на Дональда. Он малость трехнутый. Меня зовут Стив.
— И меня так называют, — сказал я.
Стив провел меня через ремонтный участок.
— Швартуйся. Я за кофейком сгоняю. Со сливками?
— Спасибо.
Я заснул прямо в кресле. Потом кто-то растолкал меня. Стив прислонился к верстаку из оружейной стали, заваленному бумажками счетов, и вручил мне кружку с кофе. Я проверил, нет ли на ней рекламы. Видимо, старая привычка. «Автомастерская Стива, — гласила кружка. — Фиксим с эпохи Никсона».
Щеглы.
— Был тут один из вас, ребята, несколько лет назад, — сказал Стив. — Страшен был, как смертный грех. Лил нам в уши всякое дерьмо, типа, как ему не удалось хорошо воспитаться, типа того. Что за хрень такая? От его разговоров голубизной отдавало. Как от субкультуры городских геев.
— Не уверен, что это за хрень, — сказал я.
— Ну, знаешь, я не гомофоб.
— Я не знал.
— У меня братец ведет бисексуальный образ жизни.
— Слушай, — сказал я, — я не знаю, что это все за хрень. Я знаю только, что мне надо обратно в город.
— Совсем как раньше было. Когда у старины Генриха там был концлагерь. Лучше настоящей тюрьмы, если смотреть с точки зрения местного бизнеса. Жалко, что в искюйство полез. Однако, похоже, он еще промышляет здесь. Боже, ну и видок у тебя. Ты знаешь, мой папаша был на Батаане.[25]
— Можно от вас позвонить? — спросил я.
— Ты знаешь о Батаане?
— Кино видел.
— Кино отразило лишь около одного процента всего ужаса, друг мой.
— Тем не менее, суть я ухватил.
— И около трех процентов сути.
— Извини насчет Батаана. Передай папе, что мне очень жаль.
— Обязательно. Ты такой добрый. Вот прямо после обеда схожу на кладбище и расскажу ему о твоих чувствах. Пойдешь со мной, придурок? Телефон вон там.
Я позвонил Фионе.
— Папочка, ты где?
— Детка, я в аду, — сказал я.
— Автобус там есть? — спросила Фиона.
— Автобус тут есть? — спросил я Стива.
— А как же, есть тут автобус, — сказал он.
Фиона по кредитке матери приобрела на пятьдесят три доллара машинного масла, которое ей никогда не пригодится. Стив отсчитал наличные.
— Если бы ты знал о зверствах япошек поболе, — сказал он, — я бы тебе сразу дал денег на билет, Но сам видишь, как мне трудно.
Автобус отправлялся только через несколько часов. И к больнице меня подбросил Дональд.
— Мне все равно в ту сторону, — сказал он, — а тебе, наверное, охота швы себе наложить или типа того. Или гипсовый корсет.