Герцог улыбнулся и, подойдя ко мне, бережно взял мою руку и поцеловал ее. Затем извлек из кармана маленькую бархатную коробочку и, достав на свет изящный перстень с сапфиром, надел его мне на безымянный палец.
– Какая красота, – восхищенно протянула я, любуясь обручальным кольцом и прижав ладонь к сердцу. – Неужели оно мое?
– Да, я купил его сегодня у ювелира, хотелось что-то особенное, как ты сама.
– Спасибо, оно прекрасно. – Я сияла от счастья.
– Предупреждая всякие недомолвки, спешу сообщить, что в нашей семье есть родовой перстень, каждый наследник передает его своей невесте в день помолвки. – Голос Чейз изменился, интонация стала жестче. – Но я не хочу, чтобы ты носила его, мы не будем повторять ошибки родителей. На этот раз все будет по-другому, ты другая, вместе мы преодолеем все.
Несмотря на то что герцог говорил загадками, я согласно кивала и радостно улыбалась.
– Кстати, твое свадебное платье уже готово, пришлось доплатить за срочность и добавить по своему вкусу некоторые детали, – усмехнулся Чейз. – Ты, надеюсь, не против?
– У вас прекрасный вкус, – лукаво улыбнулась я, даже не планируя протестовать по такому глупому поводу.
– Я тоже так думаю.
Герцог подошел ко мне, его руки легли на талию, жадные губы стали покрывать шею и грудь грубыми поцелуями. Резкая перемена спокойного аристократа в ослепленного страстью мужчину меня напрягла. Я оторопело уставилась на Чейза, который пресек попытку отстраниться и еще крепче прижал к себе, его губы сминали мои, заставив всхлипнуть.
– Ваша светлость, вы торопитесь, – прохрипела я, уклоняясь от горячих поцелуев. – Дайте мне время.
Еще вчера он был заботливыми и нежным, а сейчас ведет себя бесцеремонно, будто я дворовая девка. Неужели предположение о том, что Талбот изнасиловал меня, позволило герцогу столь грубо перейти черту приличия? Я негодовала, но еще больше злилась на себя за то, что тело отзывалось на непристойные ласки. Порывисто хватая ртом воздух, я уже не пыталась избавиться от удушливых объятий, грудь налилась тяжестью, в животе разлилась ноющая истома.
Внезапно послышался странный треск, тяжелые парчовые портьеры сами собой воспламенились, заполняя воздух удушливым дымом. Огонь пожирал ткань, алые языки пламени стелились, оставляя чернеющие лохмотья.
Чейз неожиданно резко отскочил от меня, будто ужаленный. Его глаза бешено вращались и выражали неприкрытый страх. Впервые на моей памяти его светлость потерял самообладание, но довольно быстро взял себя в руки.
Комната тем временем наполнилась едким дымом, от которого слезились глаза. Я заморгала, пытаясь понять, что происходит. Чейз бегом пересек комнату и, сорвав портьеру, бросил ее на пол и затоптал ногами. Я в ужасе кричала, испугавшись за него, но огонь на удивление быстро стал гаснуть и вскоре исчез совсем.