— Я тебя ни за что не упрекаю и не испытываю к Марине никакой неприязни, — вздохнула Рита, — но все же ей, как мне кажется, лучше быть счастливой в Германии, нежели несчастной в России. Ведь тут, как только прознают, кто она такая, все твои родственники к ней слетятся, как мухи на… на мед! И во что-нибудь обязательно втянут, а она хорошая девушка и ничего такого не заслужила. Хочешь, я напишу Вилли, чтобы он повнимательнее отнесся к их охране? Тебе, наверное, про это писать не стоит, брат просто не поймет, с чего это ты так озаботился безопасностью Георгия, а мне можно, причем и Марину упомянуть будет к месту.
— Да, дорогая, конечно. И не волнуйся — что было, то прошло, я тебя ни на кого уже не променяю. И как ты себя чувствуешь, беременность нормально проходит?
— Хорошо. Если ты имеешь в виду, будут ли еще истерики вроде той, что случилась после твоего падения с мотоцикла, то постараюсь не допустить. Сама не понимаю, что на меня тогда нашло, ты уж извини. Но Боткину все равно почаще показывайся, а то мало ли.
— Да на здоровье, — сделал широкий жест я, — и к доктору буду регулярно ходить, и ты, если понадобится, можешь устраивать такое хоть каждый день. Переживу, коли тебе так легче. А если по расписанию, так оно будет и вовсе замечательно. Можно прямо в распорядке дня записать — с двадцати трех до двадцати трех пятнадцати плановая истерика ее императорского величества.
— А потом что?
— Потом я тебя утешаю.
— Каждый вечер? Ой, Алик, а вдруг надорвешься, мне же хуже будет, я ведь не знаю, где императрицы любовников ищут. Как-то не до того до сих пор было. И, кстати, пришла я к тебе вот зачем. Помнишь, ты просил уточнить, всерьез Мария Федоровна поссорилась с Владимиром Александровичем или они только делают вид? Так вот, по моим сведениям — всерьез, но это еще не все. Девочки вчера зафиксировали уже вторую встречу дяди Володи с начальником питерской охранки Секеринским, причем обе были не просто не афишируемыми, а прямо-таки тайными. Согласна, Владимир Александрович давно имеет репутацию театрала, хотя ранее он в большой любви к Михайловскому театру замечен не был, но чтобы этот полковник туда просто так пошел — такое даже представить трудно.
— Вот гады! — совершенно искренне констатировал я. — Тебе для продолжения наблюдения помощь нужна? Причем не только текущего, но и вообще.
— Да, назначь меня попечителем Смольного института благородных девиц. Сейчас этот пост занимает Мария Федоровна, но ее отставку с него можно прекрасно объяснить твоей сыновней заботой о больной матери. Ей ведь действительно теперь трудно туда приезжать.