– Данте. – Само его тело впитывало едва слышный шепот, как иссохшая земля впитывает долгожданную влагу. – Извини, что так долго сдерживалась. Я… мне это нужно. Так нужно. Нужен ты.
Как и ему. Данте кивнул. Не в силах выразить переполнявшие его чувства словами, он принялся показывать их делом.
Медленно задвигавшись, он тщательно вглядывался в прекрасное лицо, ловя малейшую смену выражения, чтобы подстроить ритм. В конце концов, он еще ни разу не занимался сексом с беременными и не знал, следует ли ему что-либо изменить. Осторожность не помешает.
Судорожно вдохнув, Харпер смежила веки и приоткрыла губы, наслаждаясь заданным ритмом, что казался таким невыносимо правильным и подходящим, что у него на глаза едва не навернулись слезы.
Подаваясь бедрами ему навстречу и заставляя погрузиться еще глубже, Харпер тихо вскрикнула, всем своим видом выражая восторг и наслаждение. И он с радостью был готов предоставить ей то, в чем она сейчас так отчаянно нуждалась. С каждым выпадом все убыстряя темп и погружаясь все глубже и глубже, Данте ощущал ее отклик, а впившиеся в спину ногти лишь подстегивали, добавляя огня бешеной пляске.
Пустив в дело еще и руку, Данте неистово тер ее, все убыстряя и убыстряя ритм, пока она отчаянно не прижалась к нему всем телом, обхватив руками и ногами, и он, больше не в силах сдерживаться, наконец-то достиг разрядки. Они оба достигли.
Немного отдышавшись, Данте легонько погладил ее раскрасневшееся лицо.
– Теперь я, похоже, поняла, из-за чего вся эта шумиха, – выдохнув, улыбнулась Харпер.
Не выдержав, Данте рассмеялся. Он все еще наполовину был в ней, крепко прижимая к себе, смакуя физическую и духовную близость.
Чувствуя себя очень-очень…
Черт!
Данте крепко зажмурился, но чувство и не думало исчезать.
Что ж, похоже, эксперимент завершился полным провалом. Потому что ни одна теория о близости с Харпер Ливингстон не подтвердилась. Одного раза ему и близко не хватило, этот раз явно не сводился к «всего лишь сексу», а завтра они не смогут проснуться друзьями, словно ничего особенного и не случилось.
Да и ощущения превосходства над Кардозой он почему-то не испытал. Он всего лишь хотел получить как можно больше от их отношений и готов был ради этого на все.
Потому что безнадежно влюбился.
Он забрал ее девственность, а она в ответ забрала нечто иное. Его сердце. И теперь он нуждался в ней не меньше, чем в кислороде.
Он любил Харпер. Сам того не понимая, он любил ее уже десять лет. А ведь он даже и не подозревал, что вообще на это способен или что это чувство бывает столь чистым.