- Да, батюшка мой, ведь я ничего не ем, не пью, почти две недели у меня крохи во рту не было.
- Нужды нет, все-таки поставим. ,
- Да как же это? Да кто же поставит? Да где же взять?
-Не беспокойся.
И вот я достаю трубку, варю ромашку с мылом и постным маслом, надеваю преважно фартук, поворачиваю старуху на левый бок и в первый раз в жизни ставлю клистир самоучкою.
Все обошлось благополучно. Клистир вышел потом не один, и-кто мог думать!-моя старая няня с этого же дня начала поправляться, спать, кушать, а дней через 10 была уже на ногах. Вот что значит искренняя любовь и привязанность, руководившие мной в первый раз в жизни и в диагнозе, и в терапии, и в хирургическом пособии при постели больной.
Моя нравственная сторона ехала из Москвы в Дерпт так же мало культивированною, как и научная [...].
У меня не было ни положительной религии, ни руководствующего идеала именно в то опасное время жизни, когда страсти и чувственность начинали заявлять свои права. Но до 18 лет я избежал сношения с женщинами. 16-ти лет, незадолго до отъезда моего в Дерпт, я был только платонически влюблен в дочь моего крестного отца, девушку старее меня. (Крестный отец-С. А. Лукутин; о нем см. еще примеч. 2 к стр. 310; его дочь Наталия, родившаяся в 1808 г., была жива еще в 1892 г. В старости она вспоминала свое близкое знакомство с Пироговым студентом, показывала друзьям листочки, исписанные его почерком. содержавшие разные шарады, загадки, игры.
На одном из них П. написал четверостишие:
Мы в младости златой встречаем все цветочки
И нет нам на пути ни ..., ни ...
А в старости угрюмой и седой
Что шаг, то ...
Никто не мог дополнить стихов П., а Наталья Семеновна прочитала:
Мы в младости златой встречаем все цветочки
И нет нам на пути ни запятой, ни- точки.
А в старости угрюмой и седой
Что шаг, то точка с запятой.
Затем П. предложил другую шараду:
Как л., вы ж.
В жизни суетной такой,
А в моем лишь то предмете,
Что з. е. н. п.
Наталья Семеновна прочитала и это:
Как люди вы живете
В жизни суетной такой,
А в моем лишь то предмете,
Что земля есть наш покой.
К этому П. добавил:
П. н. е. з.
Там будут
Л., ч., и. я.
Это разгадали сразу несколько человек:
Покой наш есть земля:
Там будут
Люди, черви, иже я.
(Архив В. И. Семевского).
В это же самое время я почитывал с одним товарищем купленное на толкучке "Ars amandi" (Искусство любви) Овидия, понимая его с грехом пополам.
Предмет моей платонической первой любви была стройная блондинка с тонкими чертами, чрезвычайно мелодическим и звучным голосом и голубыми, улыбающимися глазами. Эти глаза и этот голос, сколько я помню, и пленили мое сердце. Чем же обнаруживалась моя любовь? Во-первых, тем, что во всякое свободное время летал, хотя и пешком, из Кудрина к Илье пророку, в Басманную; во-вторых, не упускал при этом ни одного удобного случая, чтобы не завить волосы барашками. Как странным кажусь я теперь самому себе, когда представляю себе, что моя плешивая голова некогда могла быть покрытою завитыми пукольками!! В-третьих, я не упускал также ни одного случая, чтобы не поцеловать тонкую нежную ручку, как, например, играя с нею в мельники, фанты и подавая ей что-нибудь со стола, и однажды,- о, блаженство! - когда я хотел поцеловать ее руку, подававшую мне бутерброд, она загнула ее назад и поцеловала меня в щеку, возле самых губ.