На этот раз Гуссейн решил избрать европейский стиль поведения на фоне восточного антуража. Разливаться соловьем и перемежать завуалированные угрозы цитатами из Низами он считал излишним. Даже азербайджанский акцент почти исчез из его голоса.
Коммерческий директор откашлялся и спросил:
— А какая вам разница? Все равно вы его у нас забрали. Давайте решать быстрее. Что вы хотите? Какие ваши условия?
— Условия? Какой вы быстрый, господин Станислав Садальский, прямо спринтер какой-то. Ну, да ладно. А вообще, что это я такой негостеприимный? — произнес он уже с ярко выраженным восточным акцентом. — Герман, принеси нам коньяка и закуски! Вы же, наверное, голодны? — обратился он к компаньонам. — Сейчас выпьем, закусим что аллах послал и поговорим.
Когда на столике появилась бутылка азербайджанского коньяка, тарелка с нарезанным лимоном, холодное мясо и зелень, Гуссейн поднялся с тахты и пересел на ковер, устроившись напротив собеседников. Разлив коньяк по рюмкам, он сказал:
— Выпьем, чтобы никому не было обидно.
Все трое положили в рот по кружку лимона, и Гуссейн спросил:
— В какую сумму оцениваются активы вашей фирмы?
Садальский поежился. Он на такие вопросы отвечать не привык даже налоговому инспектору. А тут приходилось говорить правду.
Услышав цифру, Гуссейн довольно кивнул головой:
— Серьезная цифра. Ну так что, господа, давайте расставим точки над «i». Мне нужен контроль над фирмой, а вам — жизнь и свобода. Я не собираюсь подминать под себя всю вашу контору, вы по-прежнему будете ею руководить, а мне отстегивать определенный процент. Но все должно быть оформлено юридически. Я стану одним из соучредителей… Ну, и так далее. Подробности вы обсудите с моим юристом.
— Не забывайте, что практически все права переходят к Васнецовой, — напомнил молчавший до этого Боровиков. — В нашем распоряжении лишь небольшая часть прибыли…
— Не страшно, она от этих прав откажется. Вы ведь забыли кое о чем, правда? — прищурился Гуссейн. — Вот то-то.
Он блефовал, рассчитывая попросту прижать бабу, которая казалась ему не больше чем песчинкой на дороге, к ногтю и вытребовать свое при помощи, конечно, компаньонов. То, что Костю он выпустил из рук, делало этот план обычной авантюрой, но Гасан привык рисковать. Тем более что по причине наезда на него некой могущественной группировки ему очень нужны были деньги и он рассчитывал на то, что уже на следующей неделе все формальности будут урегулированы и на его счетах за границей появится изрядная сумма, которая поможет скрасить неудобства вынужденного изгнания. Гуссейн уже твердо решил отправиться на жительство в Турцию, предварительно попутешествовав в странах более экзотических.