Он подбросил монету, она взлетела над столом и упала орлом вверх. Садальский обреченно достал сотовый телефон и набрал номер.
— Василий? Это Садальский. Мы просим проще…
С минуту он слушал то, что говорили на другом конце эфирного «провода», потом медленно нажал кнопку отбоя и положил трубку на стол.
— Он нас проклял. Примирения быть не может. Сказал, готовьтесь к отправке на тот свет.
— Даже так?
— Даже так.
— Что будем делать? Ждать, пока Кацнельсон, как обещал, выступит посредником?
— Он ничего не добьется. Я Ваську слишком хорошо знаю, если он такими словами бросается, значит, списал нас в расход.
— Тогда остается один выход. Я ни на нары, ни тем более в гроб не собираюсь.
— Ты имеешь в виду…
— Да, Станислав. Ваську придется убрать. И, видимо, Юлию, потому что эта баба плакать будет не долго. Она на нас всех поднимет. У нее связи — будь здоров. Дождемся исполнения — и за границу.
— Миша, а может, ну его на фиг, Васнецова? Не лучше ли сразу «за речку рвануть» — шенгенские визы и у тебя, и у меня открыты…
— Нет, Дылда, он нас из-под земли достанет.
Садальский сгорбился за столом, зажав ладони между колен.
— И что, есть у тебя… человек?
— Есть. Он нам уже в этом деле помог. Ну, тот, который охранника пацана отвлекал. Сволочь редкостная, нигде не засвечен, в ментовке работает. Тридцать тысяч — и Васнецов в могиле. Васнецов, а не мы.
Сержант милиции Вова Горбатов заканчивал обход вверенной ему территории. Вместе с ним по улице в поисках незарегистрированных лиц кавказской национальности и загулявших мужичков, которые преимущественно и являлись их основной добычей, шагал его закадычный приятель Гена Кривцов, тоже имевший на погонах три сержантские лычки.
Выглядели приятели-менты довольно колоритно. Первый из них заметно прихрамывал, лицо второго носило следы воздействия чьих-то кулаков. Понятно, что это были кулаки Филатова, — в прошлую субботу именно этих «слуг закона» десантник проучил в квартире Кати Гусаровой, и проучил так, что последствия были заметны даже во вторник. Само собой, сержанты списали увечья на пару ханыг, которых по дороге заволокли в отделение, и отгребли не выговор, а благодарность командира патрульного взвода. Зато ханыгам мало не показалось, и они так и не поняли, почему их взяли на сапоги все дежурившие в отделении менты.
Было раннее утро вторника, и надежда на то, что удастся замести какого-нибудь алкаша, возвращающегося после ночной пьянки в свою нору, и снять с него хоть какой навар, таяла с каждой минутой. Оставались «злые чечены», но и тут не везло.